Морен. Если встретите его, скажите, что он свободен и может вернуться.
Жрецы попрощались, приложив пальцы к подбородкам. Почувствовав под правой ногой шаткие доски, их посланник понял, что выбор сделан и назад дороги нет. Вздохнув, он решительно направился на другую сторону оврага. Стараясь не оступиться, верзила сосредоточился на своих шагах и не сразу обратил внимание на то, как, глядя ему в спину, Свивен зашёлся зловещим хохотом.
***
Перейдя мост, Сулон обернулся: за его спиной никого не было.
– Эй! – тихо позвал он, не зная, можно ли кричать в этих местах.
Его голос утонул в сплошном ковре из мха, не отразившись эхом от камней. Опираясь на древко топора, ополченец аккуратно пробирался по тропе, стараясь не упасть и не заблудиться. Попытавшись разжечь огонь, он понял, что это невозможно – трут гас, едва начав тлеть, разжигать влажный хворост не стоило и пытаться. Времени здесь будто не существовало: дорога показалась ему вечной. Когда, совсем выбившись из сил, скиталец решил заночевать прямо на тропе, вдали замаячил свет. Каким-то внутренним чутьём он понял, что с пути лучше уйти, и спрятался за деревом. Приближавшаяся фигура держала в правой руке светильник наподобие того, что был у жрецов, а в левой – лук в кожаном чехле. Человек был облачён в лёгкий доспех без шлема, что позволяло разглядеть его. Бледные лучи лампады освещали небритое лицо мужчины лет сорока пяти, обрамлённое тёмными вьющимися волосами, спадавшими на плечи. Поношенная, но дорогая одежда выдавала в нём представителя дворянского рода, а шрам у правой брови – лихое прошлое. Судя по суровому выражению его зелёных глаз и искривлённым губам, путник был чем-то крайне раздосадован.
– Отродья Бездны! Я разделаюсь с вами, как только покину это проклятое место! И никакая вера не станет вашей защитой!
Поняв, что к человеку, лицо которого перекошено яростью, лучше не приставать с вопросами, Сулон ещё сильнее вжался в ствол дерева, за которым прятался, и оставался неподвижным, пока тусклый свет не померк вдали. Нужно было идти дальше. Пройдя по дороге ещё немного, воин заметил, что теперь ему не нужно нащупывать путь: в окружающем сумраке начали угадываться очертания местности. Зрелище было не из приятных; в сравнении с Землями Мглы мрачные леса Форроса казались яркими, уютными и гостеприимными. Мхи и лишайники багрово-красных оттенков произрастали по обеим сторонам тропы, обрамляли лужи, душили подлесок, а иные пытались забраться на стволы безобразно искривлённых деревьев. Когда же тьма окончательно расступилась, видимость не превышала десятка якров4: туман окутывал всё сущее бледно-серой пеленой. Пытаясь казаться храбрым, Сулон поначалу шествовал по тропе в полный рост, однако, поняв, что при такой видимости никто не станет свидетелем его нерешительности, вскоре начал перебегать от дерева к дереву, внимательно осматриваясь и выжидая. «Зачем я только подозвал их! – думал путник, вглядываясь в затянутую дымкой чащобу. – Нужно было завести беседу с другими постояльцами. Это всё вино, будь оно проклято! Пощади меня, Предок, во владениях своих!» Периодически лес пугал
Якр – мера длины, равная трём локтям.
