красота? Какая красота? – тут же завистливо занервничали остальные. Я поморгала, но передо мной по-прежнему была темнота.
– Да тут все стены в росписях! И так светло! Свет как из ниоткуда идет! А, вот и стрелочки куда идти!
– Значит, сиусийская ноосфера действует на всех? – оживилась я, дернув Вартасара за руку.
– Значит, на всех, – согласился он не очень приветливо, но я, видимо, на радостях, снова почувствовала ощутимый приступ любви к нему.
Наша сцепка дрогнула – бабулька выпрыгнула из нее и затопала самостоятельно, быстро говоря:
– А у меня ведь здесь и до того бывало – засыпаю или что – и вдруг кажется, что кругом светло! А потом опять ничего не вижу!
– Да, у меня так тоже было! – радостно отозвалась я. – Пока я не начала носить прибор ночного видения…
– И я вижу! – завопил еще чей-то счастливый голос. – Ух ты-ы, красота! Ой, гляньте! Ого!
Под смесь счастья и зависти мы поползли дальше по коридору. Но процесс пошел уже быстро – то один, то другой турист выскакивал из сцепки с диким воплем «я вижу!», как будто до этого он был вообще слепым от рождения, и начинал восхвалять красоты лабиринта. Перед моими же глазами стояла прочная тьма… Мамочки, а может, я вообще ослепла?! Какая-нибудь мышь двинула меня чем-нибудь…
– Сомнительно! – вдруг гаркнул Вартасар мне в ухо так, что я споткнулась и, чуть не подвернув ногу, спросила дрожащим голосом:
– Что сомнительно?
– Что ты ослепла. Я не очень разбираюсь во всех этих научных вещах, но, скорее всего, ноосферное зрение быстрее проявляется, если пару дней провести в полной темноте. А вы все носили приборы, поэтому у вас процесс идет медленнее. Уби и Саша наверняка тоже ничего не видят.
– Точно, – подтвердила Уби мрачно под крики очередного прозревшего туриста. – Эти мыши были правы, надо было их сразу слушаться. Но могли бы и понормальнее сказать, а не темнить!
– Темнить – это точно сказано, – одобрил Вартасар и даже рассмеялся, правда не вслух, а где-то у меня в голове ближе к левому виску.
Скоро в сцепке нас осталось всего трое: туристы обрели зрение и носились по лабиринту туда-сюда, как стадо коней, восхваляя мышиные достижения. Я мрачно сопела, устав шаркать, и думала о том, что мне опять не повезло. Небось, Уби и Сашка сейчас тоже прозреют, а я останусь… И, будто в доказательство этих мыслей, я услышала радостный голос Сашки:
– Ой! Ух ты! Лианк! Представляешь – я вижу!
– Да чего вы все заладили – вижу, вижу, – проворчала я. – Как будто ты до этого не видела ничего!
– Я видела, но тут так… В общем, сама увидишь!
– А может, нет. Может, у меня мозг какой-то невосприимчивый.
– Чепуха, – сказал Вартасар и дернул меня за руку, поворачивая вправо. Тут мне в лицо повеяло слабой теплой струей воздуха.
– Дует, дует! – оживилась туристы. – Скоро выйдем?
– Похоже
