помидоры жарили в чайнике, все сожгли, провоняли, соседям пришлось пожарных вызывать, – ответил участковый.
– И что дальше? Что в этом такого-то? Я у себя дома нахожусь, что хочу, то и делаю! Кого это <волнует>? – не отступал больной. – Кто вам дал право ко мне врываться?
– А с кем вы живете? – поинтересовался я.
– С родителями живу. С мамой и папой.
– Папа у него умер давно, а маму Илья Василич собственноручно жизни лишил, – пояснил участковый.
– Чего-о-о?! Вы чего это на меня наговариваете-то?! Вам грех будет! Я вас прокляну во веки веков, да будет так, аминь! – вскинулся больной.
– Илья Василич, а соседей вы за что проклинаете? – поинтересовался я.
– Как за что?! Они мне болезнь делают через стены, пол и потолок! И через кран тоже! Они мне мысли плохие вставляют! У меня все болит из-за них! Пусть спасибо скажут, что я их вообще не поубивал!
– А зачем вы бумажек с крестами понаклеили?
– Как зачем? А как мне тогда защищаться-то?
– Все понятно. Поедем, Илья Василич, в больницу.
– Да вы чего, совсем, что ли, обалдели?! Мне сегодня к теще надо, снег расчищать.
– И откуда же у вас взялась теща? Вы женаты?
– При чем тут женат? Теща – это мамина двоюродная сестра тетя Лида.
– Вот теперь понял, спасибо, что разъяснили. Но в больницу поедем обязательно.
– В какую больницу, вы чего?! Никуда я не поеду! Чего мне там делать? Вас соседи, что ли, подговорили?
– Илья Василич, давайте так. Мы имеем право госпитализировать вас принудительно. То есть, полицейские наденут наручники, и привезем мы вас в больницу под конвоем. Но в этом случае вы будете лечиться минимум полгода. Раньше ни-ни. А вот если вы поедете с нами добровольно, то пролежите примерно месяца два. Понимаете разницу?
– Так значит, всего два месяца?
– Примерно так. Ну, может, три. Но согласитесь, это же лучше, чем полгода? Правильно?
– Ладно, поехали. Но вам все равно грех будет!
В общем, согласился болезный на добровольную госпитализацию, что и подтвердил своей драгоценной подписью. Ну а мы заработали очередной грех. Ладно, что уж там, как говорится, не согрешишь – не покаешься.
Прилично мы на этом вызове проволынились. Пока беседовали и уговаривали, пока ждали, когда Илья Василич документы свои найдет и соберется, потом в приемнике долго пробыли, на все около двух часов ушло.
Все отписал, освободился. Теперь поедем на боль в груди к женщине пятидесяти двух лет.
Двухэтажный загородный коттедж за высоченным забором. Иллюминация в окнах.
В прихожей нас встретили аж пятеро празднично одетых дамочек с уложенными волосами.
– Сколько можно вас ждать-то? Ведь сорок минут назад вызвала! – скандальным голосом высказалась одна из них, в полосатой кофточке, видимо, хозяйка. – Так, бахилы надевайте, иначе вы мне тут все
