Бернард Шоу
Да кто я такой, чтобы не пить!?
М. Жванецкий
Все люди разные. Во всем многообразии легко затеряться, стать незаметным. Спрятать ум вообще не представляет труда. Он нужен только тебе и неприятен многим. К сожалению, могу честно признать, что выделяюсь если не от всех, но многих, только моим отношением к алкоголю. Любой концентрации, консистенции и природы возникновения. Эта история насчитывает не одно, да и не два десятилетия. Я не пью с …детства! Почему бы не рассказать.
Ваш покорный слуга прожил у своих приемных родителей долгую и счастливую жизнь. В первое десятилетие наших отношений, мама шибко переживала за такой внезапный фактор ка наследственность, поэтому пичкала сынишку наставлениями, а когда я стал самостоятельно и с увлечением читать все, что попадется на глаза, то и книжками по моральному воспитанию. Так как полные собрания сочинений Макаренко и Тендрякова в доме были постоянно, а Ги де Мопассан отродясь не водился, направление нравственного воспитания было принято верным. К отрочеству я досконально знал, что такое хорошо и чем оно лучше, чем плохо. Самое главное, знал почему!
От алкоголя отказаться не сложно, сложно понять, для чего это нужно
Плутарх
Сколько помню себя в детстве, родители частенько устраивали у себя веселье. По любому поводу и без такового. Объяснялось это просто. У нас был большой частный дом, где можно потанцевать и большой двор, где можно разгуляться, покурить, походить, подышать. В основном все друзья проживали в квартирах соседнего с нами города и с огромным удовольствием приезжали к нам. Схема была проста, выбирались наименее пьющие, в их машины загружались другие, уважающие спиртное, и осуществлялась тридцатиминутная поездка, включающая загрузку и выгрузку пассажиров. И празднование понеслось!
Именно в этот период я визуально познакомился с алкоголем. Он стоял на столе, перекочёвывал в бокалы, стопки, рюмки и исчезал во время тостов в моих родителях и гостях. Я наблюдал изменения в поведении присутствующих. Мой ещё детский мозг анализировал отличие в реакциях разных организмов на умеренные дозы спиртного. Вот, к примеру, отец становился капризным, его эго вспоминало все обиды «подкаблучного» существования и аккуратно мстило. Мне не нравился выпивший отец, а вот мать его вообще не переносила. Природа подарила ей головную боль после второй рюмки, поэтому она была трезва и внимательна. Часто, после таких посиделок, отец целый день подвергался обструкции, а однажды, когда его нетрезвый, но гордый дух, заявил матушке при всех фразу: «Высказалась и брысь под лавку», виновник три дня кряду вымаливал прощение.
Мой любимый крестный, дядя Ваня Калюжный, был великолепен подшофе. Будучи потомственным сибиряком, он обладал очаровательным тембром голоса, который алкоголь только усиливал. Выпив, он приходил в мою комнату и долго разговаривал со мной и рассказывал разные истории. Дядя Андрей Калашников становился ещё искрометнее, чем был, хотя он и до этого не слыл тихоней. Виктор Маркович
