жест, словно раздвигая что-то. Тот час изображение увеличилось до настоящих размеров, таких, как его видели Марина, Родион и Славик, когда пытались открыть.
– На люке имеется опознавательная пластина, – Евгений Семёнович указал на матовый овал, – Только с её помощью можно проникнуть вовнутрь. И то не каждый, а лишь те, чьи данные запрограммированы во внутреннем компьютере ЭЛАНПа. Нужно коснуться пластины, – профессор приложил ладонь к овалу, и дверь сдвинулась в сторону.
– Открыть её могли только двое – я и мой старый друг программист Савелий. К сожалению – «бывший».
– Почему «бывший», что-то случилось? – задал вопрос Антон.
– Нет больше Савелия. Не молодой был. Видимо сильно переживал за меня, вот и не выдержало сердце.
– Извините, – смутился Антон.
– Ничего, всё нормально, – Семёнович потупил взгляд в пол и вздохнув, продолжил, – Жаль, хороший специалист был и мой лучший друг. Именно он запрограммировал аппарат на согласованную работу крыльев-конечностей: их расправление и стабилизацию в полёте, а также на суше – с перепадом рельефа.
– Пап, расскажи всем про силовые агрегаты, – попросил Славик.
– Хорошо, – Евгений Семёнович повернул голограмму боком, приподнял крыло и привычным движением увеличил размер, – Чем хорошо с голограммой, так это то, что можно увидеть буквально все внутренности ЭЛАНПа одним взмахом руки. В реальности, так быстро не получится. Единственный её недостаток – нельзя пощупать, – при этом, профессор нажал кнопку на пульте и послойно принялся «раздевать» Пауптик. Движением ладони отделил прочное эластичное основание крыла, затем, коснувшись кожистого покрытия, как кистью, смахнул его с поверхности. Оголились мощные, синеватого оттенка цилиндры, узкие у основания, гладкие, полупрозрачные на вид, с множеством продольных волокон, – Вот, это так называемые мышцы. Я не буду подробно останавливаться на их устройстве, вам прекрасно это объяснит Слава. Скажу лишь, что они по силе подобны гидравлическим поршневым, но по скорости срабатывания, надёжности и долговечности, во много раз превосходят их. Я долго изучал скелеты и мышечный каркас птеродактилей, а также современных птиц, направление и крепление их мышц. У ЭЛАНПа примерно такое же, идентичное расположение. Но, к сожалению, задействованы они всего на пять процентов. Теоретически, наша птичка могла бы бегать, прыгать и летать не хуже её доисторических предшественников. Но, я не знаю, как это осуществить. В программировании я не силён. А то, что сделал Савелий, было необходимым условием испытаний на тот момент. Тогда больше и не надо было, да и сроки поджимали. Высокое начальство требовало результат. Вот мы и решили доказать, что наша птичка способна летать даже без двигателей, пользуясь только аккумуляторной энергией. Как раз эту демонстрацию ты и видел, Родион, – профессор замолчал, о чём-то думая, прошёлся вперёд-назад и продолжил, – Признаться, меня двигатели не слишком и заботили. Я уже тогда
