и перегнулись через ограду, всматриваясь в неспокойную реку. Они не выглядели испуганными, только – любопытными.
Женщины уже нигде не было видно. Люди долго не ждали.
Лара бессильно наблюдала за тем, как один за другим, взмахнув руками, они камнем прыгали вниз, исчезая в серебряных волнах.
Лара зажмурилась, сдерживая подступающие слезы.
Теплоход полз дальше, оставляя позади больницу и Обуховский мост.
Лара
Обычно все времена года для нее походили одно на другое, но это лето вырвало из привычного жизненного ритма.
Позади остались школьные экзамены и нудные нравоучения учителей, которые уверяли, что им лучше известно, как ей следует поступить. Но пройдет еще один год – и школа навсегда останется в прошлом.
А дальше? Институт? Новая жизнь?
Так хотелось взять все в свои руки и распоряжаться судьбой по собственному усмотрению.
По вечерам Гарпия, вернувшись с работы злая и раздраженная, принималась за свое любимое занятие и отчитывала Лару за недостаточно вымытые полы или клочки пыли за кроватью. Она могла взять тарелку, недовольно скрести по ней острым ногтем, а потом демонстративно протереть ее кухонным полотенцем, показывая, как нужно держать вещи в чистоте.
– Здоровая девица, – цедила Гарпия, и ее двойной подбородок принимался колыхаться. – До сих пор не научилась элементарным вещам! Ты никому не будешь нужна такая, уж поверь мне. Ходишь, угрюмая, в черных страшных тряпках. Ты не похожа на нормальную девушку! Удивительно, как еще сдала экзамены! Попортила ты нам кровушки. Я уж устала у директора появляться. Стыдоба!
Лара слушала такие разговоры рассеянно. Она всегда была виновата в глазах не только Гарпии, но и почти половины учителей, и даже не пыталась оспорить это. Так было гораздо проще: сделать вид, что согласна, если только ее не начинали расспрашивать подробно, на что она вообще рассчитывает и как намерена жить дальше.
– Молчишь? – голос Гарпии становился все выше. – Я работаю, содержу тебя, милочка, терплю твои выходки, твое идиотское поведение. Скажи спасибо, что ты – дочь моей сестры, иначе я бы сдала тебя в приют еще в детстве. Я заботилась о тебе, любила, как родную, пока ты оставалась такой неблагодарной. Ты ни разу не сказала мне спасибо за те долгие годы, что я потратила на тебя!
Гарпия никогда не забывала напомнить о том, что если бы она не была ее родственницей, то Лара бы сейчас прозябала в грязном общежитии и влачила жалкое существование.
– Да, тетя, – кивала девушка, думая совершенно о другом.
Обычно грозные нарисованные брови Гарпии хмурились еще больше. Она перебирала возможные варианты воспитательного воздействия, и отчитав Лару до полного своего изнеможения, отправляла ее с глаз долой, со словами:
– Из-за тебя опять давление поднялось…
Потом ложилась на диван, и под звуки
