пронзило сочувствие, жалость. Но странная какая-то сила мелькнула вдруг в его глазах за стеклами очков, и она смутила ее. Это было очень быстро, в долю секунды, но запомнилось. Она только покачала головой, когда он с такой быстротой скрылся в толпе, улыбнулась и пошла своей дорогой – вниз, по ступенькам, на переход.
В шесть сорок? Завтра? В это же время? И каждый день? А почему не сегодня? Смешно! Даже ответа не дождался, чудак. Она машинально посмотрела на свои часики. Да, шесть сорок с хвостиком.
Она подумала еще, что завтра в половине седьмого они с подругой собрались ехать в фирменный косметический магазин – там будто бы должна появиться какая-то особенная французская губная помада. У подруги знакомые, и они пообещали, что будет непременно. Странный какой-то парнишка, но милый все-таки. Искренний. Это не так уж часто бывает. Слишком много развелось наглецов. Приставучих и до смешного уверенных в себе. А этот – наоборот. Она заметила, конечно, что он ехал с нею в одном вагоне метро, но никак не выделила его из толпы. Обыкновенный студент, усталый. Ей и в голову не могло прийти, что он подойдет… «И завтра, и послезавтра. В шесть сорок». Смешно! «Наверное, мне идет эта блузка», – подумала она и улыбнулась.
А Алексей, отдышавшийся, замедливший наконец свой быстрый шаг, уже ненавидел себя. Убежал! Убежал панически! Как глупо. То, что подошел, хорошо, конечно, но так нескладно! Ах, какой же он… Хорошо еще, что рукой помахал. Сообразил-таки. Но бесполезно. Не придет. Кому он нужен такой?
И все-таки. Он поступил, пусть неумело, истерически как-то, но – поступил. Главное всегда – поступок, и не столь важно, принесет ли он успех; хуже нет, если, думая о действии, зная, что действовать необходимо, ты мнешься, презираешь сам себя, сам себя ненавидишь. Нет, она не придет, это ясно! А все же он «прыгнул».
По мере того как он шел, остывая и успокаиваясь внешне, воображение его разыгрывалось все больше. Энергия, которой было в нем так много и которая лишь частично, лишь в очень малой степени нашла выход в поступке, теперь продолжала действовать. Но так как поступков не было больше, она принимала форму воображаемую, и тут-то не было удержу цветистым фантазиям.
Вот он приходит завтра в шесть сорок, как обещал, приходит и она, конечно, и они идут с ней… Ну, в парк, например, или нет – едут в лес, гуляют, разжигают костер, потом идут на речку купаться. Сердце Алексея забилось чаще, все не раз пережитые в воображении прекрасные мгновения – так и не осуществленные пока в реальной жизни! – опять как бы переживались заранее, но еще прекраснее, еще ярче, чем раньше, тем более что теперь был для них реальный объект – солнечная стройная девушка с длинными ресницами, большими серыми глазами. Господи, ведь так возможно все это, реально вполне, ведь немыслимое счастье здесь, рядом, и неужели же… неужели… Завтра!
Фантазия его разыгрывалась все больше. Вот они уже постоянно встречаются, и он… Он совсем по-другому
