благословенье снежинок,Благословение дивного Божьего дня.
Мне мысли жёг, томил мне жилы страх –
С бесформенной стихией породниться,
Но я повис над морем на руках –
И пробужденье было, как зарница.
Ты яви светлой в чашу мне долей,
А вы цветами ложе уберите:
Покуда день взошёл – я одолел
Седьмую часть блужданий в лабиринте.
Ещё я сам не испытал,
Лишь слышал, как другие…
Но нарастала высота,
Гремела литургия,
И дух, безбрежно воспарив,
Летя сильней и дальше,
Верша безудержный порыв, –
Насторожился вдруг, открыв
В звучанье ноту фальши,
Но поздно: сумрак – и обрыв…
Напоите её мускатным вином,
Умастите её мускатом.
И сокройте её под песчаным дном,
В той реке за холмом покатым.
Слишком бурно бил сок из стволов молодых,
На коре было много знаков,
И невиданно зрели в тот год плоды,
Напоив её – и оплакав.
«Полуночи сладка феерия…»
Полуночи сладка феерия,
Но в ней болотные огни:
Не покидай меня в безверии,
В топь золотую не гони,
Но клятвой зреющей свяжи меня,
И удержи, и заверни
В заветы роз нерасторжимые,
В бутонные льняные дни.
«И выходит юноша из моря…»
И выходит юноша из моря –
Он едва дорогу отыскал,
И в зрачки – в чернеющие норы –
Возвратилась смертная тоска.
Утвердись на суше, всадник пеший,
Потерявший пенного коня.
Ты – морской, но я тебя утешу,
Брат мой, отлучённый от меня.
Из Руки, вовеки совершенной,
Примешь снова черепаший лук…
Созревая в пропасти душевной,
Сладко слово, сказанное вслух.
«Я был знаком с высоким стариком…»
Я был знаком с высоким стариком.
Он говорил: «Встречаешься со всеми –
И ничего не знаешь ни о ком:
Одни сошли с ума, другие немы.
И только раз, очнувшись ото сна,
Я удержал далёкие раскаты
Дней, проведённых с нею… Ведь она
Была подруга осени покатой –
Моих недавних лучезарных дней,
От нош ночных ещё не одряхлевших.
Мы собирали травы вместе с ней,
В кустах и в людях узнавая леших.
Она учила, как варить настой,
Чтоб шёл январь, а кровь не замерзала,
Она была морщинистой, простой,
И о себе ни слова не сказала.
И вот она приснилась мне теперь,
Кивала мне, и пела мне средь света,
И открывала облачную дверь,
И возвращалась в огненное лето.
В тот
