промокшие кроссовки и с ребёнком на руках спешу в комнату брата, молясь, чтобы он был там. Пока иду по коридору, обдумываю, где может находиться Сеня, и мысли у меня не самые хорошие. Просто так он не мог покинуть дом, лифт сломан, а это значит, что он точно не на прогулке. «Ему стало хуже! Его отправили в больницу!», кружатся ужасные мысли в моей голове.
Добравшись до двери его комнаты, рывком дёргаю её на себя и сдавленно выдыхаю, когда вижу брата за компьютером в огромных наушниках. «Он просто не слышал моего прихода», успокаиваю себя. На трясущихся ногах прохожу до небольшого диванчика и присаживаюсь на его край, стягиваю с себя капюшон. Не сводя взгляда с родного человека, берусь расстёгивать молнию пуховика.
Крошечная девочка на моих руках зашевелилась, и я поспешила развернуть тёплое одеяло. Развернув его края, потянулась рукой к пелёнке, но моя трясущаяся конечность зависла в воздухе, так как всем своим телом почувствовала пристальный взгляд, подняла голову и глазами встретилась с глазами старшего и единственного брата.
Удивление, неверие, радость проносится в глазах брата, пока он смотрит на меня, но как только его взгляд опускается ниже на мои колени, его эмоции меняются. Снова удивление, только теперь граничащее с волнением и непониманием.
– Привет, – говорю тихо и подавляю порыв кинуться в крепкие объятия родного человека.
Я соскучилась по нему, соскучилась по его улыбке, глазам и медвежьим объятием перед сном, для него я всегда была маленькой девочкой, и возраст его мой не смущал, а теперь…
– Привет, – хриплым басом повторяет за мной брат и ни на секунду не отводит своих карих глаз от ребёнка на моих коленях.
От его пристального взгляда появляются два желания. Первое – завернуть обратно в одеяло малышку и спрятать её как можно дальше. Кажется, во мне начинает просыпаться материнский инстинкт, который я так тщательно старалась подавить в себе на протяжении всей беременности. Второе желание – это спрятаться самой, только бы не сгорать со стыда перед этим человеком.
– Как у тебя дела, Сень? – тихо задаю самый нелепый вопрос, только бы разбить звенящую тишину между нами.
Губы брата дёргаются в подобии усмешки, и он резко переводит взгляд с малышки на меня.
– «Как дела»? – изгибая одну бровь, копирует мой тихий голос, скользит взглядом по моему лицу, – лучше всех, Полиночка, – отвечает брат, в его голосе сквозит неприкрытая обида, – а как у тебя дела, сестрёнка? – спрашивает и кидает быстрый взгляд на малышку.
На меня разом обрушивается вся вина перед этим человеком, она придавливает меня к месту, что бетонная плита. В горле вмиг образуется ком, который мешает не только сказать хоть слово, но и дышать не даёт. Собрав остатки сил, аккуратно перекладываю спящую малышку на диван и медленно приподнимаюсь на ноги, замираю на месте, не зная, что делать дальше.
– Ну? Чего молчишь, Полиночка? – поддаётся вперёд, хватаясь руками за колёса инвалидного
