Травница судорожно задышала, словно ей всё время не хватало воздуха.
– Ты… ты… я… вы… – пробормотала Жанна, едва переводя дух.
– Отдышись, дорогая, и подумай, что ты можешь сказать в свою защиту. Хорошенько подумай, ведь то предупреждение было последним. Если мне не понравятся твои доводы, я призову совет ведьм, и нам придётся избавить мир от тебя.
– Ты, как и все они, ничтожества! – воскликнула Жанна, наконец, обретя голос. В её глазах, помимо страха, пылала ненависть, а уста плевались ядом. – Ваас та смоас! Паршивые овцы! Вы все в этом ведьмином альянсе – паршивые овцы! Ваас та смоас! Я вас ненавижу, включая тебя, Азалия, и конечно, её – Андрэ Гаргонию си Вильву. И ту нору, что вы зовёте домом. Всё это ненавижу! И сотру когда-то в порошок, а пока… не мешай мне! Я хочу жить свободно и богато! И я начну так жить, чего бы вы там в альянсе о себе ни думали. И если вы будете мне мешать, я вспомню о вас! И, поверь мне, я постараюсь сравнять с землёй этот клубок гадин…
– Хватит! – рявкнула Азалия и жестом запечатала уста Жанны. Травяной кляп вновь вернулся на место, а шею девушки сдавила сплетённая из травы живая удавка. Травница задыхалась, её глаза чуть ли не вылезли из орбит, а лицо стало багровым. Саббатон ужаснулся: любовь всей его жизни, – так ему внушила Жанна, – вот-вот погибнет. И мальчик, охваченный страхом и неведомым ему чувством, в отчаянии положил Азалии руку на коленку. Внутри него бушевала ярость, смешанная с чем-то запретным и будоражащим.
– Что это? – удивлённо спросила Азалия у задыхающейся Жанны, но та не могла ответить. – Как ты это делаешь? Отвечай!
Последнее слово ведьма произнесла с отчаянием в голосе и бессильно упала навзничь, раскинув руки поперёк мальчика. В этот же миг, словно повинуясь ей, замерли и живые побеги, обвивавшие её тело. Жанна, жадно хватая ртом воздух, с удивлением уставилась на Саббатона.
– Что ты сделал? – прохрипела она, с трудом поднимаясь с земли, и схватила кинжал. Саббатон вновь зажмурился, представляя, как холодное лезвие пронзает его сердце, но ведьма не торопилась.
– Это ты ослабил её? – спросила она. – Но как? Как ты забрал её силы? Ты колдун?!
Мальчик открыл глаза и пожал плечами. Жанна же с силой вонзила нож, но не в Саббатона, а в Азалию. Несколько резких движений, хруст костей, брызги крови на лице мальчика, и Жанна извлекла из груди ведьмы ещё бьющееся сердце. Алое, блестящее от свежей крови. Саббатон никогда не видел ничего подобного, но, в отличие от любого другого ребёнка, вид сердца не поверг его в шок, а наоборот, доставил ему жуткое, но странное удовольствие. Он заворожённо смотрел на Жанну, пока она откусывала и жевала сердце Азалии, растирая кровь по подбородку и груди, и мечтал лишь об одном – о её ответном чувстве. После такого чудесного спасения, она просто обязана была его отблагодарить.
– Замечательно, – сказала Жанна, причмокивая окровавленными губами, и посмотрела на мальчика сверху вниз. – Спасибо тебе. Ты спас меня и оказался не таким
