постоянно мерещился ухмыляющийся лик Азраида.
Утром его грубо разбудили и заставили идти следом. Невыспавшийся и измученный мальчик, еле переставляя ноги и шатаясь, брёл среди угруров, лишь краем поблёкшего сознания осознавая, что к вечеру тоже станет ужином.
Его взгляд цеплялся за камни и кусты, иногда мельком ловя лучи солнца. В горле ком обиды, сдавливающий всё внутри, подталкивал к самоубийству. Хотелось орать, но тридцатилетний опыт жизни с Жанной и каждодневная закалка пленённого ребёнка её подлостью не дали Саббатону издать ни звука. И уж точно он никогда не посмел бы добровольно расстаться с жизнью. Хоть какой-то плюс от бытия с ведьмой – неприхотливость.
Овраг, словно змея, вился между холмов, которые росли с каждым шагом, превращаясь в неприступные скалы, а овраг – в глубокое ущелье. Камни на дне становились крупнее, их края острее. Саббатон, перешагивая через них или перепрыгивая, всё больше выбивался из сил, спотыкаясь и падая несколько раз за день.
После пятого падения, когда он снова ударился лицом о валун, но из-за апатии не почувствовал боли, его грубо схватили за шиворот, поднесли к горлу нож – возможно, тот самый, которым убили Тронга – и рявкнули:
– Твоя идти! Живо! Иль я порезать тебя на десять кусков и раздать собратьям. Слышишь?
Но Саббатону было всё равно. Казалось, что мир вокруг погрузился в пульсирующий мрак, и он постепенно становится темнее… и темнее… очень хотелось спать или… умереть.
– Ну же, – прошептал Саббатон. – Закончи это мучение. Делай своё дело. Я больше никуда не пойду.
Угрур замахнулся ножом, чтобы перерезать мальчику горло. Саббатон закрыл глаза, готовый встретить смерть. Но вместо этого раздался удар, и мёртвый угрур рухнул на него.
Мальчик распахнул глаза и уставился на окровавленную макушку на своей груди. Из неё вытекало что-то мерзкое.
Со стороны ущелья доносились крики оставшихся угруров. Саббатон, собрав последние силы, столкнул тело врага и оглянулся.
С крутых утёсов на его пленителей сыпались камни. Через несколько тревожных мгновений все угруры были мертвы.
Саббатон попытался подняться, чтобы скрыться в горах, но ноги не слушались. Он упал на спину, и глаза сами собой закрылись.
Очнувшись, он увидел перед собой расплывчатое лицо светловолосого воина, того самого, что пытался спасти его от солдат короля.
«Несуществующего короля», – напомнил себе Саббатон. «Боги, как это было давно…»
– Алика! – воскликнул мужчина. Хмурые и грязные воины, стоявшие рядом, расступились, пропуская к нему девочку лет Саббатона. Она бросила на него косой взгляд и повернулась к светловолосому предводителю.
– Да, отец?
– Оботри его, намажь раны эликсиром Сионны, найди одежду, – распорядился он.
– Хорошо, отец, – отозвалась Алика и быстро упорхнула сквозь строй солдат, видимо, за тряпками и эликсиром.
Один
