называй как хочешь, смысл от этого не изменится. Правда жизни такова, что не существует столько королевств, столько замков и столько принцев, зато в нашем мире полно разбойников, пиратов и крутых парней с пушками, для которых принцесса не более чем приятное дополнение.– А кто в этом мире ты, Рэй? – прошептала я в его губы. Он криво ухмыльнулся, в синих глазах затанцевали демонята.
– Точно не принц.
Скорее обаятельный злодей, способный повести за собой мир.
Шум в моих ушах стихал, казалось, существовал только его голос, я чувствовала головокружительный запах Рэя, и единственным моим желанием было качнуться вперед и прикоснуться к его губам. И только я решилась сделать это, он самодовольно ухмыльнулся и отстранился от меня:
– Но и девушек я никогда не рассматривал как награду.
– Не как награду, но как вещь, ты ведь используешь их для того, чтобы удовлетворить свои потребности, – вспыхнула я, не понимая, злюсь из-за его размышлений или из-за того, что он явно заметил желание в моих глазах и отстранился.
Никакого чертова желания не было!
– Это крайность, ведь эти девушки тоже пользуются мной, чтобы закрыть свои потребности, будь то секс, желание попасть на страницы таблоидов или просто хорошо провести время за мой счет, в любом случае я никогда не скуплюсь.
Мой взгляд остановился на той самой девушке, которая несколькими минутами ранее подходила к Рэю за автографом. Она находилась в компании подружек и не сводила глаз с Уилсона, периодически посмеивалась и мечтательно вздыхала.
Рэй прав. Девушки понимают положение ситуации, но полагаются не на здравый смысл, а на свое сердце. А оно не способно на рациональность. Каждая надеется оказаться последней в его списке, но становится лишь очередной.
– Если все в этом мире используют всех, то настоящей любви не существует? – Вопрос был скорее риторический и не предназначался для Уилсона. Но Рэй услышал, прервал свой разговор с Беллом и взглянул на меня. Лицо его посуровело, синие глаза обожгли холодом.
– Нет. Любви не существует. Очередная сказка для наивных принцесс, – ровным тоном ответил он. – И готов поставить сотню, что ты одна из них. Я сразу раскусил тебя, Бабочка, ты можешь говорить все что угодно, но я вижу тебя.
Я скользнула кончиком языка по нижней губе, Уилсон лениво проследил за этим.
– И что же ты видишь?
– Что ты по-прежнему хрупкая, все еще пугливая и опасающаяся риска.
– Но это не так, – возразила я, наверняка покраснев от гнева.
– Докажи, – с вызовом бросил он, а затем коснулся губами моего уха: – сними с себя трусики и засунь их в мой карман.
Я сглотнула вязкую слюну, отстраняясь от него и чувствуя легкую панику внутри, однако я не могла позволить ему выиграть.
Сердце набатом стучало в груди, а самодовольное выражение его лица заставляло меня пылать. Но глядя прямо в потемневшие глаза я запустила руки под юбку и, переминаясь с ноги на ногу, начала стягивать с себя трусики. Уилсон
