с тобой? Нужен врач?
Не то ли мой жест, не то вопрос вызвал гримасу боли на ее лице, а из глаз полились слезы. Тут возле меня послышалось движение.
– Бог мой, что за черт тут у вас?! Карла?! Карла, ты что?!
Это оказался босс. Он так горлопанил, что на его крик сбежались другие девочки, а их гомон собрал и остальной персонал. Кто-то распорядился вызвать скорую. Бедняжку вертели и крутили, задавая ей одни и те же вопросы. Меня отстранили в сторону, и я молча наблюдала за происходящим, погрузившись в какое-то отупение. Однако, что точно было на лицо, это ее все ухудшающееся состояние. Кожа теперь стала серого оттенка. Она начала тяжело дышать и явно перебарывала некую внутреннюю боль. По ее лицу стекали крупные капли пота. Ей делалось хуже, неужели они не видели это. Все галдели вокруг, словно несушки. Первым очнулся босс. Он выпрямился как струна и приказал девочкам идти на сцену и не мешаться. Они, постояв немного, с донельзя обеспокоенными лицами, неуверенно удалились. Сколько прошло времени? Минут пять, по-моему, а казалось целая вечность. От шума и паники вокруг начала раскалываться голова. Мое терпение лопнуло. Я начала злиться.
– Так! Хватит! Заткнитесь все уже наконец. Прекратите ее вертеть, неужели не видите, что ей только хуже от этого?! – резкий, командный тон был совсем не в моем стиле, но сейчас об этом думалось в последнюю очередь. Некоторые зеваки опешили, но другие не отреагировали.
– Да оставьте же вы ее, в конце концов! Ей нужен покой и воздух.
Я продвинулась к ней и грубо оттолкнула переживающих, в том числе и босса. Последний не ожидал такого жеста и теперь смотрел на меня открыв рот, по его лицу гуляли эмоции странного рода. Похоже он не знал: стоит ли делать выговор именно сейчас или лучше обождать.
Между тем по моей просьбе Карлу подняли и понесли в гримерку. Голос мой звучал жестко и с холодом. К моему вялому удивлению мне повиновались. Один парень из персонала доставил ее в нашу комнатушку и положил на канапе, туда же последовали и все остальные. Но не тут то было. Я тут же вытолкала всех за дверь самым бесцеремонным образом, сообщив, что ей нужна тишина, и что я сейчас со всем разберусь сама. С последней фразой голос мой дрогнул. А как проблему-то решать? Вообще не ясно… ну, точнее, обычно оно работало. Это работало на животных, на детях и на моей маме. Когда я накладывала на нее руки, она говорила, что чувствует тепло. А когда у меня была собака, она всегда приходила ко мне, если ей становилось плохо, и старалась устроиться всеми правдами и неправдами на моих коленях. Тогда я тоже накладывала ладони на нее и просто старалась посылать ей излечивающие импульсы. То же самое намеревалась сделать и сейчас. Мой сканирующий взгляд прошелся по больной, потом я распахнула форточку, впустив в комнатушку свежий ночной воздух, вздохнула, попросила Бога о помощи (так как не была уверена в своих силах) и подошла к ней, стараясь сохранять спокойствие. Самое главное верить, что все будет хорошо, хранить отстраненность и хладнокровие. Где-то на задворках сознания
