бою под Кущевкой. Ведь корпусу в тот день, 29 июля, противостояли неприятельские войска численностью никак не больше дивизии. Согласно дневнику Гальдера, в период с 21 июля по 31 июля 1942 года потери германской Восточной армии составили 37 604 убитых, раненых и пропавших без вести. Средние ежедневные потери в этот период составляли 3 419 человек. К тому времени немцы на Восточном фронте имели 178 дивизий и еще пять дивизий – в Финляндии. Неизвестно, входили ли эти последние в приводимую Гальдером сводку потерь, но даже если не входили, то в среднем на каждую дивизию в день должно было приходиться 19 убитых, раненых и пропавших без вести. Конечно, дивизии южного крыла, наносившие главный удар, могли терять больше. Но все равно потеря одной дивизией в один день 500–600 человек была бы событием чрезвычайным, и наверняка запечатлелась бы в дневнике Гальдера, в немецких мемуарах и исследованиях. Но все источники с той стороны дружно молчат о геройстве казаков Кириченко. Скорее всего, потери немцев в бою под Кущевкой вообще не превышали нескольких десятков человек.
А то, как 13 пленных в донесении волшебным образом превратились в 300, доказывает, как кажется, неосновательность подозрений германских историков, будто в советском плену умерло не полмиллиона человек, как гласят официальные данные, а как минимум вдвое больше. Похоже, что в действительности десятки и сотни тысяч немецких пленных существовали только в боевых донесениях. Хотя были и многочисленные случаи убийств пленных и издевательств над ними.
Письмо Бардадина поступило к Георгию Маленкову – фактическому заместителю Сталина по партийным делам и вскоре было передано генералу армии Жукову – заместителю Сталина как Верховного Главнокомандующего. Георгий Константинович поручил провести расследование по существу изложенных в письме фактов главе инспекции кавалерии Оке Ивановичу Городовикову. 29 января 1943 года Жуков представил Маленкову результаты расследования, сопроводив их просьбой «при определении заслуг тов. Кириченко иметь в виду его личную характеристику». То есть, не наказывать его слишком сурово – заслуги, мол, у бравого казака действительно есть. Расследование же, проведенное полковником Лавровым и подполковником Карышевым, выявило неприглядную картину состояния 4-го гвардейского кавкорпуса. Равно как и некоторые весьма специфические заслуги военфельдшера Ольги Бражник и некоторых других награжденных. Городовиков докладывал Жукову: «Произведенным расследованием установлено, что в боевой обстановке управление дивизиями со стороны штаба корпуса было недостаточным. Штаб корпуса во время боевых действий находился от дивизий, ведущих бой, на удалении от 40 до 60 км, а в донесениях штабу фронта имели место преувеличенные данные о противнике и его потерях.
Расследованием также установлено, что военфельдшер 200 ППГ (полевого подвижного госпиталя; иногда расшифровывался как «походно-полевой госпиталь», отсюда ироническое «походно-полевая жена» (ППЖ). – Б.С.) Бражник О. С. и машинистка
