от Пресвятой Девы Марии, оторый, по слову апостола, есть наша правда, и освящение, и избавление (1 Кор. 1, 30)[41]; во-вторых, веровать Его Божественному учению и Божественным заповедям.
Блаженны, сказано, алчущие и жаждущие правды (Мф. 5, 6), т. е. усердно ревнующие исполнять Божественные заповеди.
Усты же исповедуется во спасение. В первые времена христианства, когда от язычников было сильное гонение на христиан, слова эти имели одно значение, а именно: язычники отыскивали всюду верующих во Христа и принуждали их к отречению от Христа, и те, которые не отрекались, а твердо исповедывали веру во Христа, получали не только готовое спасение, но и мученические венцы и доныне Церковью прославляются. Теперь же, когда времена мученичества давно миновали, апостольские слова: усты же исповедуется во спасение, – имеют иное значение, а именно: кто словом и делом проповедует истину, любовь и милость, и доброжелательство к ближним, и подобное, тот ясно исповедует перед всеми свое спасение. Напротив, из чьих уст исходят слова зависти и ненависти, слова гнева и памятозлобия, лжи и клеветы, осуждения и уничижения ближних, тот ясно исповедует перед всеми не спасение свое, а противное. Святой Златоуст в одной беседе, рассуждая о злополучной участи Семея, который от зависти порицал святого Давида, говорит, что более погибающих от злых слов, нежели от злых дел; потому что немногие считают нужным приносить покаяние в произнесенных словах. Беде такой мы подвергаемся через недостаток любви и доброжелательства к ближним и, прежде всего, через недостаток смирения, на котором зиждется любовь. Святой апостол Павел пишет; Если имею… всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы (1 Кор. 13, 2–3).
Как же быть тем, которые немоществуют недоброжелательством к ближним, завистью, и осуждением, и презорством? Таким следует позаботиться о исправлении своего нрава. А исправление это требует, во-первых, смиренного и искреннего сознания и раскаяния перед Богом и духовным отцом; а во-вторых, евангельского понуждения удерживать язык свой и помысел от порицания других. Не вотще сказано в Евангелии: Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. И, 12); а в-третьих, исправление это требует усердной и смиренной молитвы, словами акафиста: «Господи! Исцелил еси сребролюбивую душу Закхея мытаря[42], исцели и мою окаянную душу от недоброжелательства и зависти, осуждения и памятозлобия». Не без понуждения и смиренной молитвы получили спасение мытари и другие разные грешники покаявшиеся. Господу приятнее грешник кающийся и смиряющийся, нежели праведник, возносящийся и уничижающий других, чему ясным доказательством служит евангельская притча о мытаре и фарисее. Покаяние и смирение нужнее и выше всех добродетелей и до конца жизни не прекращаются. Святой Иоанн Лествичник, на основании слов св. Давида, пишет: «Не постихся, ни бдех, ни на земли лежах, но смирихся, и спасе мя Господь» (прп. Амвросий, 31).
Раба Божия Вера, молись усердней Матери Божией Казанской
В синодальном переводе:
Акафист Нерукотворному Образу Господа нашего Иисуса Христа.
