style="font-size:15px;"> Мы выигрываем вбрасывание, но очень скоро возвращаемся обратно в зону защиты: давление очень сильное. Игрок У-Конна прижимает Эвана к борту за воротами. Я подъезжаю посмотреть, не смогу ли отобрать шайбу, выбить ее в чужую зону и подержать там, пока не закончится время.
– Мамка твоя была красоткой, – усмехается игрок У-Конна, напирая на Эвана плечом. – Когда она тебя заделала, в пятнадцать лет?
Эван застывает. На мгновение у меня замирает сердце, я думаю, что ему больно, но потом понимаю, что он сдерживает слезы. Все мое тело входит в ступор, сердце бьется так сильно, что я слышу гул крови в ушах.
Эван не просто мой товарищ по команде – он один из моих лучших друзей.
Его мать умерла от рака этим летом.
Мой кулак влетает в челюсть игрока У-Конна, и я очень этому рад.
2. Купер
В отдалении я слышу свисток судьи. Чувствую, как чьи-то руки тянут меня назад. Парень из У-Конна наносит удар, сбивая мне шлем набок, так что тот съезжает мне на подбородок, прежде чем нас растаскивают. Я провожу языком по губам и чувствую привкус меди.
Парни все время подначивают друг друга, и он в принципе не мог знать, что затронул настолько больную тему.
Но я знаю, и я на хер не буду такое терпеть. Даже если это значит столкнуться с гневом тренера Райдера.
Когда я добираюсь до скамьи, его глаза сверкают. Он проводит ладонью по гладко выбритому подбородку. Пуговицы на его рубашке выглядят так, будто вот-вот готовы отлететь. На полсекунды я убеждаюсь, что он сожрет меня прямо тут, но потом он качает головой.
– Ко мне в кабинет.
Я киваю.
– Да, сэр.
Я иду в раздевалку, не опуская головы. Я даже удерживаюсь, пока расшнуровываю коньки и снимаю защиту – одну пропотевшую деталь за другой. Команда входит за мной гуськом, разговаривая вполголоса, пусть даже мы и победили. Несколько парней отправляются в душ, но я знаю, что тренер хотел видеть меня прямо сейчас, а не когда я смою с себя грязь после матча.
Я быстро кидаю взгляд на свое отражение в зеркале. Я выгляжу разбитым, волосы лезут в глаза, кровь сочится из губы на бороду. Я подбираю клюшку и ломаю ее пополам о колено, а потом бросаю обломки на пол. За моей спиной кто-то кашляет.
Сука.
Я не жалею о том, что защитил Эвана, но ненавижу, что мистер Ублюдок-Йоу-Мама поддел меня настолько, что я ударил по-настоящему.
Я по привычке стучу в дверь кабинета тренера, хотя он еще с командой, и опускаюсь в кресло у стола.
Когда открывается дверь, я не поднимаю взгляда. Разочарованное лицо тренера такое же, как у моего отца, а этого я уже навидался.
Я слышу, как он устраивается в кресле. Откидывается на спинку, и кресло скрипит в тишине. Он прочищает горло.
– Каллахан, – говорит он.
Это
