на одежде и в шоке, не веря своим глазам. Чувствовала, как все меня заставляют краснеть, а один из одноклассников вскрикнул:
– Эй, Клэр, ты получила новую рекламу на своей форме!
Я посмотрела на свои руки, теперь вымазанные в каком-то странном зелье, и заметила спокойный взгляд директора, который лишь качал головой с улыбкой. Я не знала, смеяться или плакать. Все вокруг буквально катались по полу от смеха, а я только и могла, что попытаться высвободиться из неловкой ситуации.
– Клэр, может, нам стоит сварить зелье, которое не взрывается? – пробормотал Эдвард, в то время как смех не унимался.
Слезы потекли по моим щекам, и, не желая больше позориться и секунды, я выбежала из аудитории, и не могла понять, почему это так больно. Зеленые пятна на моей одежде казались мне символом провала – своего рода печатью позора. За спиной раздавался смех, который только усиливал мою неловкость, и я, все еще в шоке, стремительно направилась к туалету, решая, как же мне избавиться от этого кошмара.
– Клэр, постой! – вдруг крикнула мне Бэт. Я почувствовала, как она пытается догнать меня по коридору, но я ускорила шаг. Не хотела, чтобы она видела, как я плачу.
– Отстань, Бэт, – пробормотала я сквозь слезы, беспокойно оглядываясь. Ненавидела эту уязвимость.
– Ты же знаешь, что они просто шутят! – заявила Бэт, обгоняя меня и встала на пути. Её выражение было полным заботы и уверенности. – Я бы на твоём месте не переживала так. Это смешно!
– Смешно? – повторила я, бросив взгляд на свои руки, которые все ещё пахли каким-то химическим зельем. – Я выгляжу как клоун!
Бэт вздохнула и обняла меня. Я вначале отстранилась, чувствуя, что моя красная от стресса кожа не должна тереться о её спокойную, недеформированную идею о дружбе. Но потом поняла, что она действительно могла помочь.
– А давай сходим переоденемся и прогуляемся по городу? – предложила она, пытаясь отвлечь меня от плохих мыслей. – Ты можешь рассказать мне, что на самом деле думаешь.
Я не хотела оставаться наедине с этим горьким чувством. Класс, в котором мы сидели, был полон смеха и дружелюбных лиц, но для меня он превратился в мир, полный презрения.
– Зачем мне это? Они все будут смеяться! – сказала я, уже слабо пытаясь удержать слёзы, которые готовы были вырваться.
– Пусть смеются, – уверенно ответила она. – Главное – ты! Это был всего лишь один урок. Ничто не может испортить твою жизнь, если ты сама этого не позволишь.
Размышляя о её словах, я поняла, что, возможно, она права. Но чувство стыда все еще сидело глубоко внутри. Я подошла к зеркалу в коридоре и осмотрела своё отражение. Зелёные пятна на одежде, легкое замешательство и заплаканные глаза отражали меня как никогда хуже.
– Я просто боюсь, что они запомнят это, – произнесла я, вглядываясь в своё жалкое отражение.
– И что с того? – Бэт выглядела уверенной, как никогда. –
