это оружие, которым можно управлять. Вы должны заставить людей чувствовать себя уязвимыми, тогда они сделают то, что вы хотите, – пояснял он, его брови слегка нахмурились, а глаза загорелись ярким огнем уверенности.
Я кивнула, погружаясь в его слова. Но теперь это уже была не просто игра для меня. Теперь я понимала, как я могу использовать это против него. Я должна была проявить осторожность и в то же время заставить его расширить свои границы, сделать так, чтобы он чувствовал себя беззащитным.
– А вы сами никогда не боялись быть уязвимым? Сама уязвимость – это не слабость? – я произнесла, пристально глядя ему в глаза. Я знала, что это может сработать, и его ответ был неуместен.
Тишина повисла в воздухе, и я почувствовала, как Вальдо нервно вытирает ладонью пот со лба. Во мне зажглась искра триумфа. Я чувствовала, как его власть начинает смешиваться с неуверенностью, и это было восхитительно.
– Уязвимость – это… возможность, – наконец произнес он, и в его голосе послышалась нотка растерянности. Как прекрасно было видеть, как я постепенно завоёвываю верх.
– Интересно, – сказала я, подходя чуть ближе. – Вы делаете людей уязвимыми, но как насчет вас? У вас есть кто-то, кто может управлять вами?
В этот момент я увидела, как он замер. Я поняла, что поймала его в ловушку. Я не просто слушала его слова о власти, я стала охотницей в этом интеллектуальном бою. Мои мысли метались от мести к стратегии, и, казалось, я теряю связь с реальностью. Все, о чем я мечтала, было на кону.
Он вздохнул, а в его голосе уже не было той уверенности:
– Я сам обладаю властью, и в этом моя безопасность.
– Но даже у власти могут быть слабости, – произнесла я, чувствуя, как контроль над ситуацией в конечном итоге будет вновь у меня.
Я знала, что, оказавшись лицом к лицу с его уязвимостью, я смогу вернуть себе то, что он отобрал у меня когда-то.
Я была готова к следующему шагу, к тому, чтобы вскоре перевернуть всю эту игру с ног на голову, и эта мысль придавала мне сил. Я была не просто жертвой, я стала ловким хищником, прямо сейчас меняющий правила игры.
– Вы действительно понимаете, о чем говорите, – произнес он, пробираясь сквозь пелену тысяч мыслей, возникших в моем сознании.
Я почувствовала, как во мне начало возникать чувство, что я не просто играю, я становлюсь частью этой игры.
Но внезапно его непринужденность исчезла. Он замер, а его глаза заполнились настороженностью, как будто он почувствовал, что я на шаг ближе к победе, к тому, чтобы освободиться от его контроля. И тогда его вопрос, словно удар молнии, пронзил тишину:
– Как вас зовут?
В этот миг всё вокруг затихло, и я почувствовала, что меня затягивает в бесконечный водоворот эмоций. Я сглотнула, чтобы вернуть себе голос.
– Клэр, – выдавила я, клянусь, в меня словно вонзили иглу.
Он
