правду! Я бы рада была ее пощадить, но тогда мы не сможем спрятать Стаса, а это самое главное.
– Теперь надо продумать, как незаметно переправить Стаса в вашу квартиру! – сказал Петька. – Вполне возможно, что его уже ищут.
– Боже мой! – всплеснула руками Софья Осиповна. – Так скоро?
– Может, конечно, его и вовсе искать не станут, но предосторожность не помешает. Тут надо продумать все детали. До мелочи. Исходя из того, что за квартирой уже следят. Значит, надо его переодеть, и лучше всего в женское платье.
– Еще чего! – буркнул Стас.
– Петька прав! – закричала Даша. – Мы тебя переоденем женщиной, и ты поедешь вместе с мамой, как будто ты – ее подружка!
– Но у нас же ничего нет на такой рост! – огорченно сказала Софья Осиповна. – И уж тем более на такой размер ноги!
– Не беда! Девушка будет спортивная. Джинсы и кроссовки мы оставим, бывают же большеногие девушки, – рассуждала Даша, – а сверху наденем какую-нибудь мамину блузочку или майку…
– Эх, нам бы парик! – вздохнул Петька.
– Обойдемся! – уверенно заявила Даша. – Мы накрутим ему на голову какой-нибудь шарф, красиво задрапируем, заколем булавочкой, сделаем макияж – и порядок! Сережки нацепим!
– Главное – макияж поярче! – вдохновился Петька. – Надо сделать такой боевой раскрас, чтобы никто и не глянул на ноги.
– Как вам не стыдно! – прервала их Софья Осиповна. – У человека такое несчастье, а вы…
– А что мы? Мы думаем, как ему помочь! И вообще, бабушка, разве это не твой девиз: «Загорюй, затоскуй – курица обидит»?
– Не совсем, конечно, мой, а поэта Никитина, но я его взяла на вооружение!
– Сергея Никитина? – полюбопытствовал Петька.
– Нет, Петенька, был в прошлом веке такой поэт некрасовской школы, Иван Саввич Никитин.
– Софья Осиповна, они ведь дело говорят, – произнес измученным голосом Стас. – Без этого дурацкого маскарада, боюсь, нам не обойтись.
– Значит, нам остается только дождаться мамы, – констатировала Даша. – Надеюсь, она уже через час приедет, так что займемся пока гримом.
Она притащила из маминой комнаты кучу всякой косметики.
– Так, для начала накрасим глаза! Стасик, держись!
Она очень осторожно нанесла тушь на его ресницы и аккуратно подвела глаза. В самом деле лицо Стаса сразу стало как-то женственнее, нежнее.
– Стасик, пойди побрейся, а то ты такой колючий, щетина пробивается.
Стас вот уже три месяца, как брился через день. Он побежал на свою половину и вскоре вернулся чисто выбритый.
– Вот, совсем дело другое! – воскликнула Даша и снова взялась за дело. Чуть оттенила румянами скулы и очень ярко накрасила губы. Однако в сочетании с мальчишеской стрижкой это производило странное впечатление. Тогда Даша принесла длинный шифоновый шарф цвета абрикоса и соорудила на голове Стаса нечто вроде
