сжимая свой карабин. Его массивное тело было облачено в гибкий бронекостюм, адаптированный под медвежью форму. На голове – шлем с интегрированными сенсорами, на поясе гранаты, нож и многочисленные приборы для обнаружения газа, радиации и других опасных веществ. Вопреки своей внешней медлительности, па-медведи были превосходными бойцами, когда дело доходило до схватки. Однако, как часто бывало, он немного опоздал.
– Лила, всё нормально? – прохрипел он, внимательно осматривая окрестности, карабин был наготове.
– Да, всё чисто, – кивнула я, всё ещё ощущая в плечах тяжесть рюкзака с артефактом.
Ах да, Лила Корсак – это я, шестнадцатилетняя девчонка, которая два года назад бросила школу и отправилась в путешествие по планетам. Я – сирота. Отец Джамшид Корсак, полковник Земного Флота «Айрекс», пропал много лет назад. Он участвовал в операции против модифицированных существ, осуществлявших разбой у звезды Арктур, и после рейда его больше никто не видел. Мать, учёный, исследовала геркуланское присутствие и разрабатывала устройство для перехода в параллельные измерения. Однажды она просто исчезла. Мне сказали, что она перешла в другой мир, но не смогла вернуться. Мне тогда было шесть лет, и единственным, кто остался рядом, был Дади.
Что я могу рассказать о себе? Ну, точно не была пай-девочкой. Выросла драчливой и упрямой. Каратэ – моя страсть, так что я заслужила чёрный пояс. Стрельба – это не просто увлечение, а навык для выживания. Высокая, стройная, с длинными светлыми волосами и зелёными глазами. Обожаю спорт и сон. А ещё я люблю водить – будь то обычный транспорт или звездолёты. Мой корабль, кстати, называется «Трезубец». Это компактный десятиметровый летательный аппарат, предназначенный для разведки. Он укомплектован полным набором оружия и боеприпасов. Я угнала его у го-крокодилов, когда они ворвались в наш дом, чтобы ограбить его. Пока они обчищали всё внутри, я с Дади пробралась на борт, взломала замки и стартовала, оставив за собой лишь обугленные трупы тех, кто пытался догнать нас.
Дади посмотрел на мертвого го-крокодила и нахмурился.
– Ох, это же… – начал он, но закончил имя каким-то гортанным звуком, который я не смогла разобрать.
– Чего? – удивилась я, глядя на него.
– Это же… – снова повторил па-медведь, но его произношение снова оказалось для моего человеческого уха неразборчивым, смесь странных слитных звуков, где не различались ни гласные, ни согласные. Надо сказать, что Дади не говорил на человеческих языках в привычном смысле. Его челюсть, как и у других модифицированных животных, не могла воспроизводить человеческие звуки. Он общался на своём языке, а встроенный коммуникатор переводил это на английский, испанский, русский, китайский, узбекский – да практически на любой язык, который был известен человечеству. Однако чаще всего мы пользовались «уранией», синтетическим языком
