в красные глаза.
– Пойдём, – спокойно ответил брат.
Мы шли от силы минут пять, а после оба оказались в небольшом лесочке и встали друг напротив друга. Стемнело. Луна пробилась сквозь тучи и беспокойно осветила полянку. Ни шороха, ни ветерка, лишь глухая тишина разлеглась по округе.
Среди древесных стволов я и Эрвин приготовились к битве. Мы оба, как два волка, рисовали круг, двигались друг напротив друга и ожидали мгновения, когда молчание леса нарушит первый удар. Дыхание сливалось с воздухом и с ритмом природы. Ветер шептал ветвями предупреждения. Казалось, что древние боги наблюдали со стороны.
– Как же давно мы вот так с тобой не дрались, – сказал я и размял руки.
– Да…
– Прошло лет десять. Помнишь, как я почти всегда побеждал? – пришлось уточнить понимает ли он разницу в силе.
– Да.
– Надеюсь на этот раз ты наконец запомнишь, что я всегда побеждаю.
В тишине раздался первый удар. Тяжёлый, точный – он попал в челюсть, задел подбородок и немного подкосил Эрвина. Второй прилетел в губу, тупой брат чуть не промахнулся и лишь слегка задел меня, ведь был оглушён. Третий прилетел Эрвину прямо по верхней части щеки и вырубил его, хоть и сломал мне два пальца. Он упал с грохотом и со странной улыбкой.
Вдруг протяжный стон вырвался из груди, словно последний крик умирающего волка:
– Мгхм-а-а-а… – промычал я и согнулся от боли.
Пальцы правой ныли и припухли, но левая всё ещё была в порядке. Я стоял около минуты, пока не привык к боли, а после взял Эрвина за шкирку и потащил вперёд.
Сквозь тёмные силуэты леса я тянул рыжеволосое тело минут семь. До Ласина и команды было недалеко, но с каждым шагом я всё сильнее чувствовал, что мышцы отказываются работать. Из-за того, что левая рука была слабее, я быстро устал, а дыхание стало тяжелым.
Когда я пришёл, Ласин смотрел на меня, как на сумасшедшего. Скинув тупого брата перед ним, я лишь успел сказать:
– Я победил… Пора домой… – и упал без сознания.
Глава 6
Я знал, что время идеалов медленно сдавало свои позиции перед ненавистью, чувствовал, что месть обернется руинами, горами трупов и вдовами, что не смогут прокормить детей. И хоть разум считал, что нельзя плодить ненависть, душа долгое время не понимала, что тайно приветствовала её, ведь всегда, когда я ощущал гнев – я желал отмстить.
Погрузившись в бездну забвения, я внезапно ощутил, как сущность отделяется от бренного тела. Оказалось так, что душа воспринимала реальность совершенно иначе. Время и пространство потеряли всякий смысл, стали бежевой бесконечной бездной, что развернулась вокруг.
«Обещаю…»
Я взглянул на руки.
Кровь на них засохла, стала одним целым со мной. Она окрасила всё в тёмно-алый оттенок. От кончиков пальцев до конца кисти она продолжала
