гигантский мавзолей для посмертного пребывания властелина (он потребовался ему, надо думать, несколько раньше, чем он сам предполагал). В исторических памятниках говорится о 700 тысячах строителей – но это уж слишком, даже в свете того, о чем речь пойдет ниже.
В начале своего правления император приказал собрать по всей стране металлическое оружие армий прежних царств и переплавить его. Из полученного металла было отлито двенадцать огромных колоколов и статуй, установленных в Сяньяне. Конечно, это был акт великого символического значения – конец кровавым войнам, за работу, товарищи.
Но не в циньском это было духе, надолго вешать оружие на стену, да и обстоятельства не позволяли. Не одного же державного престижа ради сгоняли многотысячные толпы на строительство Великой стены. Она послужила тыловой базой для крупномасштабного наступления на степь: кочевники не очень считались с тем, что Китай теперь империя, и не прекращали своих дерзких набегов. Операция прошла успешно, степняки были разбиты и рассеяны, к Поднебесной были присоединены огромные территории – те, где теперь Внутренняя Монголия.
Подобное же наступление было предпринято и в направлении к югу от Янцзы. При этом для обеспечения армии продовольствием сквозь скалы был прорублен пятикилометровый канал, связавший бассейн Янцзы с одной из восточных рек (он и сегодня в строю).
На новых территориях были учреждены еще четыре области. Их земли требовали освоения. Этим занялись и добровольцы-«целинники», привлеченные почетными рангами и десятилетним освобождением от налогов и трудовой повинности, и те, кто избавлялся таким образом от долговой кабалы у кредитора, и тот широкий круг лиц, кому труд на этих диких просторах заменял каторгу – от дезертиров до проштрафившихся чиновников (в соответствии с основополагающим легистским принципом – «закон одинаков для всех»).
Император продолжал ритуальные объезды своей разросшейся державы – этому он посвящал несколько месяцев в году, и повсюду ставились памятные стелы в честь знаменательного события.
Цинь Шихуанди пожелал оставить о себе в веках память как о покровителе учености. В Сяньяне была учреждена «Академия знаний» – очевидно, по примеру «Академии Цзися», существовавшей когда-то в Ци (пока царство не прекратило своего существования). Семьдесят ученых, приглашенных в новое научное учреждение, пользовались не меньшим почетом и были окружены не меньшей заботой, чем в государстве-предшественнике.
Однако в 213 г. до н. э. произошел острый конфликт с прискорбными последствиями. Конфуцианцы с самого основания империи были недовольны тем, что новая власть, придерживаясь легистских принципов, без особого почтения относится к традициям – ограничиваясь лишь внешними жестами вроде надписей на стелах, в которых присутствовали прославления гуманности повелителя, составленные в конфуцианском духе, да проскальзывали иногда упоминания о древних мудрецах. И вот во время пира во дворце, на который
