лысине образовался яркий солнечный зайчик, который ослеплял меня как вспышка фотокамеры.
– Нет, вы не можете так со мной поступить! Она Новенькая. Она пропустила целый месяц учебы. Она… она…
– Алёна, успокойся. – В этот раз голос Андрея Алексеевича зазвучал твердо. – Давай сделаем так. Перед окончанием четверти, мы пересчитаем средние баллы всех студентов выпускных классов. И тот чей бал будет самым высоким будет представлять школу.
– Но я думала…
– Волкова, не прерикайся. Лучше направь энергию на достижение совершенства по всем предметам. Понятно?
– Понятно, – пробормотала я и забрав бланк, вышла из кабинета.
Внутри меня все кипело от злости. В Сверхновой Звезде участвуют только студенты выпускных классов. Если я упущу свой шанс в этом году – все, это конец. Мои мечты будут разбиты вдребезги, как волчьи головы во дворе нашего дома сегодня утром. А госпожа Л. В. Буряк в ее мультяшно-малиновом свитере будет красоваться на билбордах страны с подписью: Самая Умная Старшеклассница, 2000.
Я замотала головой прогоняя этот страшный образ. Нет, этого не произойдет. Она пропустила целый месяц, вряд ли ее средний балл будет выше моего.
В растерянности, я вышла на улицу, но и там меня ждало разочарование. Горько-коричневые тучи плотно затянули небосвод, скрывая от меня бескрайние просторы космоса, которые безотказно приносили мне облегчение.
Начал накрапывать противный дождь. Толпа учеников зашаркала внутрь здания, и только одна девочка осталась сидеть на бетонном парапете. В руке у нее был карандаш, на коленях альбом для рисования. Это была моя одноклассница Карина Романова, или Ромашка как прозвали ее подружки. Но как по мне на ромашку она была совсем не похожа. Романовой больше подходил цветок с более сложным соцветием, например пион или георгина.
В прошлом году Карина была нашей подругой. Зависать с ней всегда было прикольно. Именно она дала нашим учителям забавные клички: Сахарок, Циркуль, Белка (это имя она дала нашей классухе из-за ее рыжих волос). В кампании Карины мы всегда ржали до слез, а боль в подреберье была просто хронической. Но на последней МедТусе что-то произошло между ней и Яной. Свердлова поставила мне ультиматум: “Выбирай, либо ты со мной, либо с Ромашкой.” “Расскажи мне, что случилось,” – требовала я, но моя лучшая подруга только сказала: “Она мстительная сучка, это все, что тебе нужно знать.”
Я выбрала Яну, но за шутками и смехом я несомненно скучала.
Подойдя к Карине сзади, я заглянула в ее альбом. Острым карандашом она обводила контуры талии обнаженной девушки. Это было похоже на автопортрет: милое, круглое личико с широко открытыми темными глазами, кудрявая шевелюра и пышная грудь.
Романова продолжала рисовать, не замечая меня. На макушке девушки она очертила крошечные рожки, а потом быстрым движением она провела тонкую изогнутую линию от ягодиц вверх и в сторону, а на конце нарисовала острый треугольник.
– Как красиво! – сказала я.
Карина захлопнула альбом и как бы оправдываясь сказала: “Это
