передала банку Хине, которая убрала ее в пластиковый пакет для улик.
– А еще у меня с собой автоматические регистраторы, – добавила Ванесса, доставая упомянутые приборы из сумки. – Один я оставлю здесь, на месте преступления, для мониторинга температуры окружающей среды. Другой помещу рядом с живыми образцами, чтобы регистрировать температуру в ходе транспортировки, а также во время хранения и выращивания.
Пока Хина убирала образцы, Ванесса обратила внимание на то, что самки мух оставили в глазах у Майкла: скопления крошечных яиц – в уголках и складках век. Она достала из своей сумки маленькую пластиковую ложечку и аккуратно собрала их.
– Ложка… – изумленно произнесла Хина. – Никогда бы не подумала, что…
– Это из самолетного бортпайка, – объяснила Ванесса. – Идеально подходит для таких целей.
– Просто замечательно… Что делает самолетную еду еще более отвратной.
Ванесса махнула фотографу, чтобы он заснял лежащие на ложечке яйца, прежде чем поместить их в пробирку с этиловым спиртом и наклеить этикетку.
– А как насчет яиц, которые вы сохраняете живыми – вместо того, чтобы убить?
– Оливия вырастит их в лаборатории до взрослой стадии – это еще один способ помочь нам определить вид. Как я уже сказала, все это помогает выяснить, в какой момент были заражены эти тела.
– И это поможет мне и моим коллегам определить время смерти, – добавила Мио, склонившись над одной из жертв.
Ванесса кивнула.
– Все сразу станет ясно.
Осмотрев прочие телесные отверстия, она обнаружила еще несколько яиц, но личинок не нашла – это означало, что тела пролежали здесь недостаточно долго, чтобы те успели вылупиться. Закончив сбор образцов, Ванесса обратила внимание на разрез под пупком у Майкла. Тот был едва заметен даже вблизи – длиной всего в какой-то дюйм и скорее напоминающий небольшую ссадину, вызванную зацепившейся за рубашку колючкой. Но заинтересовал Ванессу не собственно разрез. Привлекла ее внимание шелковистая полоска длиной в дюйм, выступающая из раны. Мягкая, золотистая и почему-то совсем не запятнанная кровью. Для неопытного глаза выглядела та как просто обрывок желтой нитки. Но, как и подозревал Пол, Ванесса была уверена, что это паучий шелк. За годы работы она достаточно часто имела дело с паутиной, чтобы распознать ее.
Она посмотрела на Гордона.
– Можно мне вытащить этот кусочек шелка, чтобы рассмотреть поближе?
Пол бросил на того суровый взгляд.
– Полагаю, что да, – проворчал Гордон.
Натянув новые перчатки, Ванесса зажала выступающий край золотистого клочка между большим и указательным пальцами и осторожно потянула, с изумлением наблюдая, как из кровавой раны вытягивается как минимум десять дюймов шелка. Полностью вытащив его, она подняла руку с ним к свету, проникавшему сквозь стеклянную крышу над головой. Шелк был очень похож на тот, что производят древесные пауки, известные как кругопряды-нефилы – они же золотые кругопряды, именуемые так
