как излишне привередливая дама – перчатки, я бы не удивилась, если бы за время моего сна успела случиться еще пара-тройка государственных переворотов. Хотя, опасалась я не переворотов, а того, что Дэй вернулся в Терра Арссе, а я все пропустила.
– Тихо во дворце, – покачала головой Хильда и добавила: – И холодно. Большинство прислуги разбежалось по домам, да пока еще не возвратился никто. А мне бежать некуда, схоронилась, пока дракон рушил город, а после, как узнала, что вы здесь, хозяйка моя, отправилась к вам.
– А Следующие где?
– Во дворце тоже, вот только они там, где потеплее, да почище. И вам бы туда, Ваше Высочество, неча здесь на морозе чахнуть.
Она была права, но уходить почему-то не хотелось. Пыль и холод были делом поправимым и не пугали. Но с портрета на противоположной стене на меня гордо и слегка высокомерно взирала прежняя хозяйка покоев. Так, словно королева Тайра тоже намекала, что мне здесь делать нечего и подгоняла на выход. Но я не торопилась покидать место, в котором чувствовала себя спокойно и безмятежно. Еще одним существенным преимуществом этих покоев для меня, как и для нее когда-то, был вид из окон на вивианский дворец.
В прошлый свой визит сюда я слишком спешила, слишком боялась погони, но, когда вернулась и получила возможность остановиться, отдышаться, прочувствовать атмосферу этого места, поняла, что здесь мне будет хорошо. И заявила с уверенностью:
– Я останусь. Если есть еще свободные горничные, возьми их себе в помощь и займитесь уборкой. Постарайся поискать мастерового, который сможет застеклить разбитые части окон. К вечеру покои должны принять жилой вид.
Глянула на портрет, словно изображенная на нем девушка могла возразить, но та ожидаемо молчала. Хильда тоже не стала спорить.
А я первым делом развела в большом камине яркое магическое пламя, отчего вокруг сразу же сделалось теплее. Устроившись там же, у огня, позавтракала принесенными прислугой лепешками и яичницей, с наслаждением выпила горячий сладкий чай, и жизнь сразу показалась прекрасной.
Когда три горничные во главе с Хильдой принялись за уборку, а приведенный из города стекольщик занялся своей работой, уселась за письменный стол, намереваясь разгрести, разворошенные ветром, бумаги и книги. Судя по всему, Тайра всерьез интересовалась террской историей, древними магическими трактатами, зельеварением и артефакторикой. Само собой, среди оставленных ею в беспорядке фолиантов и рукописей не нашлось ни единого рыцарского романа.
Зато нашлась короткая записка, достойная самой сентиментальной истории:
«Любовь – это дар, который нужно беречь, не упуская ни единой секунды вместе, а боль и разочарование от его потери – страшнее смерти».
Рядом обреталась объемная стопка пыльных конвертов, перевязанная золотой тесьмой. Сдув с них пыль, осторожно развязала узелок. Письма были аккуратно запечатаны и на каждом, каллиграфическим почерком
