«Литохоро», связь с которой обеспечивается при помощи автобусного сообщения. Литохоро имеет свою прибрежную территорию – Плака Литохоро, которая простирается между населёнными пунктами Лептокарья и Грица. В Грице находится небольшой порт Литохоро.
Литохоро насчитывает около 7000 жителей. Здесь есть банки, почта, школы, гимназии, школы футбола, баскетбола, 2 теннисных корта, стадион, оздоровительный центр, культурный центр, фитнес-центр, многочисленные рестораны, ночные клубы и кафе. Есть две большие церкви – Святого Николая Чудотворца и Святого Димитрия. В 1999 году был открыт Международный культурный центр Александра Македонского. В Литохоро также есть Клуб альпинизма, Спортивная ассоциация «Слава Литохоро», Музыкальная ассоциация Аполлона.
Пантелеймонас. Возвращение утраченного
Солнце, заливая мягким светом склоны Олимпа, поднималось над морем всё выше и выше. В деревне пели запоздавшие петухи, мерно урчала бетономешалка. В кафе под огромным деревом греки переговаривались тихо, вполголоса, что им, в общем-то, несвойственно.
Мне принесли медную турку с густой, запекшейся по краям кофейной пенкой, отчего я пришла в неописуемый восторг. Ведь почти экзотика! Запах был так восхитителен, что захотелось ещё чего-нибудь – такого мааааленького и слааааденького. Я опрометчиво выбрала катаифи – мучные нити, скрученные в пирожное и пропитанные сиропом. «Волосы ангела» – иногда эту сладость называют и так – только на витрине выглядели воздушно-невинно. На самом деле из них легко можно было соорудить и настоящий парик. В общем, удовольствие растянулось.
К счастью, спешить было некуда. Этим летом мне понравилось вот так, за чашкой кофе, начинать знакомство с городом или деревней. Я отчётливо осознала, что любое место имеет определённый образ, схваченный с первого взгляда и дорисованный воображением – просто нужно осмотреться по сторонам. Хотя здесь ничего домысливать не пришлось. Деревня и без того носит «говорящее» название – Пантелеймонас. По крайней мере – для меня. Глаза Святого Пантелеймона я помню из своего детства. Наши взгляды встречались, когда я просыпалась по утрам в своей кровати, наши взгляды прощались, когда я смыкала веки вечером. Кудрявый юноша с ларцом и ложечкой смотрел на меня из святого угла комнаты то укоризненно, то лукаво, то радостно. Он был посвящён во все мои детские тайны, он простил мне немало ошибок, он лечил мои болячки и израненную душу. Я ни о чём его не просила, я даже не знала, как это делается. Но он всегда, незримо, был рядом. Когда сгорел дом, в котором я родилась, икона тоже превратилась в пепел. Но дорога всё-таки привела меня к нему, моему Пантелеймону…
К площади, где я пила кофе, торцом примыкает каменная церковь. На фасаде чётко виден год постройки – 1914. Всё открыто и… никого! Только старые ходики на стене заставляют обернуться.
Со всех иконостасов на меня смотрят
