знаешь, – вещает она дальше. – Я чувствую себя обязанной Джо. Я для него как бы вместо матери. Когда моя мамаша на три года укатила в Индию, чтобы «искать себя», он был еще тинэйджером, и я была единственной, кто мог о нем позаботиться.
– Да уж, вы та еще семейка, – отвечаю я.
– Ну, ты знаешь, мои родители, к сожалению, – не совсем обычные люди.
– Вообще-то ты могла бы мне позвонить, чтобы сообщить эту новость. Я в этом отделе в некотором роде неофициальный руководитель, или как?
– Ну, я не хотела тебя беспокоить в Италии по таким пустякам. Ты и так слишком углубилась в дело. Ты ведешь себя так, будто в жизни нет ничего, кроме работы.
– Со времени моего развода это так и есть, – сухо отвечаю я. – По крайней мере, здесь я могу самоутвердиться, могу что-то решать, получаю деньги за свою писанину и, между прочим, могу иногда сесть в самолет, хотя бы чтобы покататься по выставкам.
– Натали, в кого ты вообще превратилась? Ты же хотела когда-то писать путеводители и собиралась максимум через пару лет бросить эту работу. Я до сих пор считаю, что ты способна на большее, хотя мне и будет тебя не хватать. Ты больше не мечтаешь о приключениях?
– Раньше мечтала. Теперь мне хватает приключений в виде моего развода и твоих притянутых за уши свиданий.
При этом заявлении Юдит взглядывает на часы.
– Пошли на обед, – торопит она.
*
Мы сидим, окруженные тарелками с красным горохом и стаканчиками с манговыми йогуртами, рядом с Нильсом с косым пробором. Медленно течет «смоллтолк»1. Что я выяснила спустя пять минут: Нильс живет, так же как и я, в пристройке своих родителей, только не временно, а с момента своего рождения. И мамочка гладит ему рубашки. «Если мужчина под сорок никогда не имел подруги, на то есть свои причины», – размышляю я.
– Наверно, мне тут все завидуют, что я сижу с двумя такими красивыми женщинами, – пытается он отпустить комплимент и ухмыляется.
В самоуверенности этому типу не откажешь. Он заказал себе горох со шпинатом, что хорошо видно, как только он открывает рот.
– Ну и как тебе твоя работа? – хочу я спросить, чтобы начать разговор. К сожалению, когда я снова вижу зеленые остатки между зубами, это выходит как: – Ну и как тебе твой шпинат?
– Аа, как? Не так хорошо, как у моей матери, но приемлемо.
Я смотрю на Юдит и морщу лоб. Моя подруга ободряюще кивает. Я собираюсь с мужеством и задаю следующий вопрос, чтобы продемонстрировать участие в разговоре.
– Что ты делаешь в свободное время? У тебя есть какие-то хобби?
Он пожимает плечами:
– Что ты имеешь ввиду под хобби?
Юдит бросает на меня взгляд, который, вероятно, должен означать: «Подумай о своих не рожденных детях!»
Ну хорошо, подумаю, и спрашиваю:
– Ты вегетарианец?
– Да
От «small talk», беседа ни о чем
