в 1926 году, что они вообще про МХАТ говорили и писали, – Анна Владимировна решила поддержать Василия Дмитриевича. – А вот Мишу Булгакова очень жалко, он в марте умер, и это для нас всех потеря. У них в роду у мужчин больные почки.
В августе Соня и бабушка Аня увезли Федю в Ялту, в дом отдыха «Актёр», Адам Иванович же решил подлечиться в санатории в Узком, а старшие Родичевы, как всегда, никуда с дачи уезжать и не собирались. Николая Васильевича с работы не отпустили, обещали дать отпуск зимой, но оплатили две путёвки для семьи. В этот раз отдых без отца в Ялте Феде не понравился: жарко, толпы народа, санаторный пляж усеян голыми телами, мухи, брошенные бутылки, запахи из кустов, чад горелого бараньего жира из шашлычниц, арбузные корки – такой вид советского отдыха был неприятен. В санатории актёры пили коньяк, играли в карты, флиртовали, сплетничали, изредка ездили на экскурсии, в дороге тоже выпивали.
Но зато были домик Чехова, встреча с Ольгой Леонардовной, вдовой писателя, которая знала Анну Владимировну по работе в театре, знакомство с сестрой писателя Марией Павловной и важными чеховедами. Ну, пожалуй, и всё. В остальное время Феде было там смертельно скучно, но он вспомнил дедушку Адама, который хотел, чтобы в семье не забывали чешский язык. Федя собирался выучить чешский самостоятельно, начал читать и переводить книгу «Похождения бравого солдата Швейка», захваченную в поездку из домашней библиотеки, чтобы потом в сентябре удивить деда.
Промчалось лето, надо было снова идти в школу, уже в седьмой класс, к своим дорогим друзьям. Но Федю ждало разочарование: Алла, которой он посылал открытки из Крыма, больше не любила его, она гуляла с курсантом-учлетом, юношей девятнадцати лет. Федя решил было начать страдать, но ничего не вышло, он сам удивлялся, насколько ему это оказалось безразлично.
Первого сентября Адама Ивановича должны был уже выписать после лечения в санатории, он уже рвался на работу и нервничал. Ведь за год до того празднование семидесятилетнего юбилея Адама Ивановича, назначенное на 24 сентября, было скомкано и смято: в сентябре 1939 года советские войска были введены в Польшу. Не было ни членов Правительства, ни иностранных гостей, все прошло буднично и скромно, а главное, ему так и не было присвоено академическое звание «Народный артист СССР». Это было обидно, но он надеялся, что вскоре его труд оценят, а для этого он должен работать, работать и ещё раз работать. Не мог он знать, что при обсуждении вопроса о присвоении ему этого звания Ворошилову показалась смешной его фамилия, и Сталин, пожав плечами, написал: «Дать о. Ленина и 25 тыс. р».
И вот за день до выписки Адама Ивановича обнаружили тихо сидящим на лавочке под большим кленом, как будто уснувшего. Острая сердечная недостаточность, инсульт и инфаркт одновременно, он не страдал, умер почти сразу. Страдали домашние – плакали Аня, Соня, Таня, Божена и Вера, утешали их Василий Дмитриевич, Федя и примчавшийся на похороны Николай. Самого же Федю, расстроенного потерей любимого деда, тоже утешали его друзья, Андрей и Лида. А вот Алла один или два раза подошла
