адские твари таким мороком меня сегодня обложили, что ехал я сюда, ни о чем не думая всю дорогу, и, приехав, чуть сам не погиб и людей своих не погубил лишь чудом, распознал их в последнюю секунду.
Он разглядывал хорошую кожу на шее женщины и видел на ней часть шнурка, что уходил под платье: распятие эта маркграфиня, конечно, носила, в отличие от того «ангела» в лучах солнца, что встречал его утром с чашей вина. И пока принцесса не ответила, он задал ей вопрос:
– А вас, Ваше Высочество, тоже сюда заманили мороком?
– Мороком? – она чуть подумала. И покачала головой. – Нет… Нет, скорее обманом. Сознание моё было чисто, так как я молилась непрестанно.
– Вас обманули Тельвисы? – уточнил генерал.
– Тельвисы? – маркграфиня едва заметно презрительно фыркнула. – Эти нечистые никогда бы не смогли меня обмануть, так как знаю я, что это за… существа. О них давно ходит слава наидурнейшая, ещё при моём отце поговаривали, что они нечестивцы, да вот только храбрецов с ними схватиться не находилось. Все боялись их, даже свирепые горцы. Говорят, лет пятьдесят назад они вторглись в долину Тельвис и решили взять замок, так как считали, что поборы на дорогах Тельвисы берут без совести; так потом, по слухам, граф и графиня уже через неделю наслали на них болезнь, такую хворь чрева, что непременно кончается кровью, и многие из осаждавших от той болезни умерли, и они сняли осаду. А те горцы, что остались живы и вернулись к себе, привезли с собой эту болезнь, и от неё стали умирать люди в селениях горных. Больше горцы с войной на Тельвисов не ходили. Зареклись. И среди последних принцев Винцлау дерзких не находилось. Да и к чему? Тельвисов ко двору никто никогда не звал, и они не задирались. Так и жили. Если нужно было, проезжали по их земле; я вот когда ехала, так от меня на их таможнях денег не принимали, будто я сеньора Тельвисов, хотя нам, Винцлау, такие вассалы – только позор.
Волков смотрел на своих людей и подмечал, что те внимательно слушают маркграфиню. Фон Готт глаз не отрывая, а Кляйбер, так тот и вовсе рот забыл закрыть, вот как его рассказ тронул.
«Да. Она умеет говорить, говорить так, что закалённые мужи слушают её. Ничего, что женщина».
Вот только не мог он понять, отчего это. То ли книг она прочла много – слова льются из уст её как из уст святого отца, что проповедями прославился своими, то ли у принцесс есть это с рождения, этакая господская магия слова, такую силу им кровь благородная даёт, что все их слушают, позабыв про всё; а может, это дар… Из тех, которым его… «племянница из Ланна» владеет. Та тоже говорит так, что заслушаться можно. Складно и гладко, воркующе.
«Уж и призадумаешься тут. А не новая ли это личина одной из тех тварей, что так недавно опоить меня пытались?!».
Глава 12
И мысли эти его не отпускали, и он продолжал:
– Но как же тогда они смогли схватить вас, госпожа?
– Из-за предательства, – отвечала она, и её тон даже на секунду не давал повода усомниться если не в
