надо грамотно выводить из этого состояния, причем не во сне. Не дай Горыныч, он заякорится на человека во сне – проблем не оберемся, вся его жизнь тогда в сон сместится, он просто не захочет жить в своей реальности. Поэтому ему очень нужен свой якорь, о чем я и говорю мастеру, хотя, я так чувствую, она и сама это знает.
В кубе людей становится больше, они общаются с девушкой и с ребенком, постепенно нащупывая выход. Сон за сном мальчик меняется, снова обретая смысл жизни, и вот однажды он называет девушку мамой. Я очень боюсь того, что она отреагирует как-то неправильно, но коллега все делает хорошо.
– Ребенок, как оказалось, в числе многих был захвачен пьющими кровь, – объясняет мастер. – Из детей высасывали кровь, чтобы напоить солдат.
Я оглядываюсь на немца. Под моим взглядом он бледнеет, осознавая, о чем говорит наш преподаватель. А я раздумываю: рассказать или нет? Ведь сейчас мы не враги, он наверняка из более отдаленных времен, но в эту минуту я смотрю на него, а бледный немец плачет, глядя на картины в кубе. Он плачет, понимая, что видит.
– Что случилось, Герхард? – интересуется мастер Майя.
– Ему стыдно за свой народ, – отвечаю я. – Когда-то очень давно на Землю пришли звери. Они очень хотели быть господами, а всех остальных назвали недочеловеками.
Я рассказываю эту историю, понимая, что большинство наших коллег из разных миров даже представить себе не могут подобного, судя по их глазам. Майданек, Треблинка, Дахау, Бухенвальд, Красный Берег и множество других очень страшных названий камнями падают в тишину комнаты.
– Сестра бабушки погибла в Саласпилсе, – говорит немец. – Мы никогда не забудем того, каким зверем может быть человек.
И тут только мастер Майя, видимо, понимает, что речь идет не о вампирах, а о двуногих прямоходящих. Глаза ее становятся больше, увеличиваясь в размерах, и выглядит это немного смешно, если повод бы не был таким грустным. Тут я понимаю, что эта Академия, конечно, обладает знаниями, но какая-то она слишком… наивная, что ли? А как еще назвать существ, так удивляющихся человеческой подлости и мерзости?
Та война, с немцами, нет-нет да и показывает себя в нашей жизни. Вон Вареньку если вспомнить, ведь чуть не уничтожили девочку, если бы не ее Сережа. На самом деле, весело у нас: мой муж – Сережа, ее муж – Сережа, и оба – «летучие мыши». Впрочем, я отвлеклась. Нам в кубе показывают различные ситуации, когда может понадобиться помощь друзей, затем рассказывают, как именно делается подобное объединение технически. Очень интересно, кстати, получается – что-то типа ответа на зов, как в школе учили. То есть выходит, что снохождение в чем-то с ведовством пересекается. Интересно, а колдовство или ведовство в таких снах возможно?
Задав вопрос, я с удивлением узнаю, что никто не пытался. Значит, есть у нас пространство для эксперимента. Сегодня, кстати, у нас еще один предмет добавляется, если коротко – взаимодействие во сне, то есть что можно, что
