не предам, Мамба.
– Все вы так говорите, пока пятки не подпалишь.
– Но я не…
– Без всяких «но». Ты готов участвовать в древнем обряде чёрной клятвы?
– А что это за обряд? – нахмурил парень чёрные брови на чёрном лице.
– Да или нет? – перебил я его.
Фарах взглянул на меня и неожиданно сдался.
– Готов.
– Вот и отлично, тогда ночью проведём обряд.
– А где?
– В ….. на нижней полке. За городом, разожжём костёр и проведём.
Фарах только обречённо кивнул.
Ночь. Луна. Улица. Мы шли вдоль последних домов, выискивая подходящее место для проведения ритуала. Я и сам не сильно во всё это верил, но моя вера это одно, а вера Фараха – совсем другое. Чем мрачнее, тем лучше, а то знаю я чёрные души негров и их любовь к бесплатной наживе.
Вскоре мы нашли подходящее место, и я занялся разведением костра. Когда он запылал жарким пламенем, я дал Фараху листки ката и бросил в горящий огонь смесь душистых трав. Воздух сразу же наполнился благовониями. Шепча разные заклинания и играя голосом, то повышая тональность до визга, то обрушивая его вниз до шёпота, я вводил себя в божественный транс. Условно, божественный. Фарах жевал листья ката.
Жаркое пламя вызвало у меня капли пота, но те же капли пота виднелись и на лбу у Фараха, хотя он сидел довольно далеко от костра. Он смотрел на меня, и в его глазах я ощущал страх. Его пробрало до дрожи, и теперь он, кажется, что-то для себя понял, и это его отнюдь не обрадовало.
– Давай свою руку, ты поклянёшься на огне.
Фарах молча протянул ладонь, лихорадочно жуя кат. Чиркнув по ней ножом, я перевернул её над костром и дал стечь каплям в огонь. Кровь, падая в открытое пламя, мгновенно испарялась, придавая воздуху и благовониям непередаваемый запах и вкус железа.
– Клянись! Я, Фарах Рабле, клянусь никогда не предавать своего товарища и господина Башира Бинго по прозвищу Мамба. А если же я предам его, то пусть моя кровь упадёт на меня же, а все мои предки проклянут мою душу во веки веков и предназначат её духам Африки. Клянись!
– Клянусь! – помертвевшими губами прошептал Рабле. – Я клянусь никогда не предавать Мамбу и следовать его словам, как своим. А если я предам его, то прокляну себя и отдам свою душу на поругание духам.
– Закрепляю твои слова своей кровью! О, духи Африки!
Резанув по собственной ладони, я поделился с костром и своей кровью. Ярко вспыхнул огонь, на мгновение загоревшись синим пламенем, после чего резко угас. Мистический шёпот проник в наши уши, словно ища там убежище:
– Ваша клятва услышана богами. Мы принимаем эту клятву и подтверждаем её.
Фарах вздрогнул и скорчился от страха в позе эмбриона. Проревев несколько слов, завершающих ритуал, я перестал скакать вокруг костра и, остановившись, подошёл к Фараху, тяжело дыша.
– Ты
