меня есть пример этого. Мой папа, никогда бы с мамой так не поступил.
Когда я выхожу из ванной, он встречает меня на пути и не пропускает, поэтому я останавливаюсь.
– Ты заперлась, – руками по талии и пытается к себе прижать.
Голос обиженный. Ведь я не запираю ванну, когда принимаю душ. Никогда так не поступаю. Но не в этот раз.
– Мне нужна была минутка.
Отворачиваю голову, потому что он по-прежнему не отпускает меня.
– Минутка от меня, Лесь?
Поднимаю на него свои глаза, показывая ими обиду.
– В чем… – недослушиваю даже вопрос.
– Не надо, – сбрасываю его руки и иду в спальню. – Я не хочу устраивать скандал и усугублять ситуацию. Но если ты готов говорить, то давай.
Сажусь на кровать и беру в руки лосьон для тела, чтобы занять себя и заодно увлажнить кожу.
– Готов, – хлопает в ладоши и опускается на мой пуф, у дамского столика. – И я тебя слушаю.
Нет, он не понял ничего.
– Ты пытался спросить в чем дело, будто сам не понимаешь.
– Не понимаю, Олесь.
– Ты не можешь говорить серьезно, – вспыхиваю от возмущения, но удерживаю тон в нейтральной тональности.
Мужчины и их твердолобость.
– Но так и есть. С отцом иначе не бывает, ты это прекрасно знаешь. А виноват я?
– Захар, с твоим отцом это иное. Просто ты не поддержал меня. Не встал на мою сторону, – жестикулирую руками, стараясь выразить излишки эмоций в этих жестах. – Я там за столом была одна.
– То есть я должен был поддакивать тебе? Мы, кажется, все свою точку зрения высказывали. Равно как и ты свою, зай. Ты винишь меня за то, что я считаю безрассудным жениться и заводить детей в двадцать три?
– Я не об этом, – с губ срывает вымученный стон. – Мы могли с тобой, приехав домой обсудить эту тему по новой. Но там… – перевожу дыхание, и голос становится гораздо тише. – Захар, я жду, что ты будешь на моей стороне, всегда, когда я остаюсь одна в толпе людей. Потому что я буду поступать так же в отношении тебя. Потому что ты мой любимый мужчина и… так делают люди в отношениях, поддерживают друг друга. А ты ушел от меня в сторону к остальным. Вот что мне сделало больно.
Мы замолкаем и отворачиваемся друг от друга.
Меня волнует и сама тема. Но она сейчас не актуальна для нас. Ведь если мы не будем одним целым, то не может идти речи о будущих детях и… вообще о будущем нас как пары.
Я жду от него каких-то слов. Хоть что-то. Но он молчит. Видимо, и эта мысль для него оказывается из тех, что он собирается игнорировать и оспаривать? Тогда к чему все это? К чему «мы»?
С ресниц срываются капли горьких слез. Слез, за которые я себя ненавижу. Я планировала иного рода разговор.
Я хотела и скорее надеялась, что все пойдет иначе.
Совладав со своими эмоциями, я наполняю легкие воздухом, до покалывания и разворачиваюсь к нему, но обнаруживаю его… передо мной… на одном колене.
– О
