мой корабль уплывет, – тихо пропел он.
– Это и его корабль тоже, Крис. Барт наконец стал самостоятельным, завтра он вступает в свои права. Он сам будет управлять своим состоянием, выйдет из-под твоего контроля, успокоится, придет в себя и обратится за советом или помощью к тебе как к отцу, ведь ты был для него лучшим отцом.
Он задумчиво улыбнулся, легкая печаль сквозила в его улыбке.
– Честно говоря, дорогая, я буду счастлив, когда Барт получит свое наследство, а я выйду из игры. Не очень-то легко управлять всем этим состоянием, хотя я и нанял себе помощника. Как опекун, я старался приумножить состояние Барта, а скорее всего, я хотел доказать ему, да и себе, что я могу быть не только врачом, ведь этого Барту всегда казалось недостаточно.
Что я могла ему сказать? Все старания Криса не изменили отношения Барта к нему. Потому что существовало кое-что, чего Крис не мог изменить: он был моим братом. Поэтому Барт ни за что не хотел считать его отцом.
– Тебе не нравится, что я так говорю, дорогая, поэтому ты хмуришься?
– Вовсе нет, – ответила я и встала.
Белый шелк моего красивого платья, сшитого в греческом стиле, прилегал к коже, шелестел и приятно щекотал ее. Один крупный длинный локон спадал мне на плечо, остальные волосы были уложены в высокую прическу и удерживались бриллиантовой заколкой, единственным украшением, которое было на мне, не считая обручального кольца.
Посредине нашей спальни мы сошлись и взялись за руки, каждый из нас крепко держал единственную ценность, которую мы сохранили: друг друга. Казалось, в доме все замерло. Мы стояли одни перед вечностью.
– Ну, говори, – попросил Крис после долгого молчания. – Я ведь все равно всегда догадываюсь, если ты чем-то озабочена.
– Я просто очень хочу, чтобы изменились отношения между тобой и Бартом, вот и все, – экспромтом произнесла я, не желая портить этот вечер подробными объяснениями.
– У меня сложились близкие родственные отношения с Джори и Синди, и это отчасти компенсирует мне антагонизм Барта. Более того, я искренне уверен, что у Барта нет ненависти ко мне. Временами я чувствую, что он хочет протянуть мне руку, но его удерживает чувство стыда за наше кровное родство с тобою, он считает это позором, такое предубеждение сдерживает его душевные порывы крепче стальных цепей. Он ищет советчика, но ему стыдно обратиться ко мне. Ему нужен отец, настоящий отец. Ведь его психиатры тоже всегда говорили нам об этом. Он смотрит на меня, считает меня недостойным… и ищет кого-то другого. Первым был Малькольм, его прадедушка, уже давно умерший. Затем был Джон Эймос, но тот обманул его ожидания. Теперь появился Джоэл, но Барта пугает, что и в нем обнаружится какой-то изъян. Да, я могу сказать, что он не очень доверяет своему дядюшке. И поэтому Барт не чувствует себя уверенно, он не защищен, Кэти. У нас есть еще время протянуть друг другу руки, пока мы живы и жив он.
– Да-да! Я знаю! Пока мы живы, мы должны надеяться. Повторяй это вновь и вновь. И когда-нибудь Барт скажет тебе: «Я люблю тебя! Ты всегда поступал правильно. Да, ты тот самый отец, которого я искал всю жизнь».
