Грейди внимала звукам отсутствующей энергии и хотела
побаловать себя изысканным блюдом, когда к ней подступила сильная сонливость. Нельзя прощать тех, кто раньше был слишком горд и много мнил о себе. Всякий должен узнать урок, который запрещает общение с предателями.
Между мыслями девушки и диваном расстояние становилось все меньше и меньше. Она не могла более противостоять свалившемуся на нее желанию хорошенько выспаться. Наверное, Брэдли виноват в том, что она потеряла большую часть сил, объясняя ему все тонкости женского сердца.
Наконец ее глаза сомкнулись. С тела слегка сползло полотенце. Иконы увидели ее обнаженной и беззащитной спустя столько лет горделивых обещаний и соблюдений законов. Тонкая струя слюны упала на румяную грудь. Грейди уснула сладким сном, закрыв собой пожелтевший конверт с загадочным письмом.
* * *
Она поняла это прежде, чем стоило подойти ближе и увидеть своими глазами. Флик не бежал радостно встречать Мириэ, он был занят. Девушка еще издалека увидела женские ноги в сетчатых колготках, торчащую из-за спинки лавки красную мини юбку и небрежные разбросанные светлые локоны.
А вот и конец…
Ей не привыкать к тому, чтобы вновь и вновь разочаровываться в людях. Достаточно было прошлого опыта, когда будущее вряд ли сулит что-то истинно лучшее. Стоя здесь и сейчас, она не могла испытывать эмоций. За все это время, которое пронеслось мимо нее, сверкая каблуками и оскалив зубы, Мириэ устала видеть подобное, когда происходящее всегда настроено против нее.
Флик должен был иметь хоть немного совести, чтобы назначить встречу в другой день. Но у каждого своя любовь и не всякий имеет право рвать труд, созданный другими людьми. Она хотела обругать их
прилюдно и выставить парня лжецом, который бегает за каждой встречной юбкой. Но, вместо этого в голове появилась лишь лаконичная фраза.
Я – запасной вариант.
Умозаключение девушки не таило в себе надежд на изменение будущего. Она знала, что рано или поздно, каждая
история заканчивается. И все равно продолжала завидовать. Изнутри грызли неприятные ощущения, которые знаменовали лишь одно удручение и ненависть. Очень много грязи было вылито в ее сторону, достаточное количество парней просто не замечали прозрачных намеков и, в принципе, не хотели иметь с ней ничего общего. Для всех Мириэ казалась замкнутой сердитой девушкой и только для себя она знала, что подобное было вымыслами тех, кто не смог разглядеть в терниях причудливой красоты изысканное дерево, которое все время цвело. Иногда с промежутками, иногда постоянно. Не нашлось толкового ценителя, который смог бы полюбить ее боль, а потом и секрет, спрятанный в ней.
Девушка развернулась и пошла обратно. Казалось, на этом жизнь точно должна закончится и больше никогда ныне не станет той, о которой едва ли можно мечтать. Невозможно ощутить то, что никогда не испытывал. Можно приблизить сознание к пониманию того,
