дворца, тяжело вздыхало море. Джахан, казалось, окаменел, и только капли пота, выступившие у него на лбу, доказывали, что он еще жив. Спина его по-прежнему была согнута в три погибели, словно воцарившееся в комнате молчание тяжким грузом давило бедняге на плечи. Губы Джахана едва не касались пола, и можно было подумать, что он собирается поцеловать ковер.
– Почему здесь мертвецы? – спросил султан, указывая взглядом на мешок. – Вы что, совсем лишились стыда?
– Простите нашу оплошность, о достославный повелитель, – торопливо ответил один из его приближенных. – Мы думали, вы захотите взглянуть на них. Мы незамедлительно отнесем покойных в ледник и позаботимся о том, чтобы им были оказаны все необходимые почести.
Султан промолчал. Потом повернулся к двум коленопреклоненным фигурам:
– Строитель, это один из твоих учеников?
– Да, всесветлый султан, – ответил Синан. – Это один из четырех моих учеников.
– Но я распорядился, чтобы ты прибыл во дворец один. Неужели гонец неверно передал мой приказ?
– Нет, он передал его совершенно правильно, – произнес Синан. – Это моя оплошность. Простите меня, о светлейший повелитель. Я слишком стар и нуждаюсь в помощи.
Султан вновь погрузился в молчание.
– Как его имя? – наконец спросил он.
– Джахан, мой многомилостивый повелитель. Возможно, вам доводилось его видеть. Он работает в придворном зверинце. Ухаживает за белым слоном.
– Погонщик слона и ученик архитектора? – усмехнулся султан. – Как же, интересно, ему удалось совместить одно с другим?
– Он служил еще вашему славному деду, султану Сулейману, да упокоит Аллах его душу. Когда Джахан был юношей, я заметил, что у него есть способности к нашему делу, взял его под свое покровительство и передал толику своего мастерства.
Султан, не удостоив Джахана взглядом, пробормотал себе под нос:
– Мой дед был великим правителем.
– О, его величие сравнимо лишь с величием Пророка, имя которого он носил.
Дедом Мурада был не кто иной, как Сулейман Великолепный, великий законодатель, повелитель правоверных и защитник святых городов, человек, который правил страной сорок шесть лет, проводя куда больше времени в седле, чем на троне. Даже сейчас, когда останки этого правителя давным-давно сгнили в земле, имя его упоминалось лишь благоговейным шепотом.
– Да пребудет с его душой милость Аллаха, – изрек султан. – Я вспоминал о нем сегодня. «Что бы султан Сулейман сделал, окажись он в моем положении?» – спрашивал я себя. – Голос Мурада неожиданно дрогнул. – И я понял, что мой дед поступил бы точно так же. Увы, выбора не было. – Джахан догадался, что речь идет об убитых мальчиках, и сердце его ушло в пятки. А новый властитель продолжал: – Мои братья сейчас находятся рядом с Создателем всего сущего.
– Да пребудут небеса их обителью, –
