пересекла порог с самодовольной улыбкой.
Кевин последовал за ней. Он ее предупредил. Если мисс Джеймисон считает его эксцентриком, то ее ждет потрясение.
Он провел ее в библиотеку. Размеры помещения поражали. Она глядела на массивные книжные шкафы, закрывавшие три стены. На четвертой висели картины… И кое-что еще.
Она подошла и остановилась у десяти рам, в которых находились ряды серых и желтоватых мотыльков. При каждом имелась бирка. Наверняка на сбор и сортировку ушло много часов. Однако теперь, глядя на них рядом, Розамунде легко было заметить отличия.
Она почувствовала, что Кевин стоит рядом с ней.
– Мотыльки, а не бабочки, – сказала она.
– Бабочки есть у всех.
Она поглядела на рамы, потом на него и рассмеялась.
– Вы находите это забавным, да?
– Мотыльков? Наверное, вашим гостям стоит немалых усилий сказать что-нибудь учтивое, когда они видят вот это. – Она представила себе юного и прилежного Кевина Реднора, который с серьезным видом зачитывает названия и объясняет, чем тот мотылек отличается от этого. Несомненно, он наслаждался возникавшей атмосферой неловкости. – Это все шутка, верно?
Легкая улыбка.
– Не выдавайте меня. Об этом больше никто не догадался.
– Это оттого, что юмор уж слишком тонкий.
– Видимо, не для всех.
Она рассмеялась и отошла в сторону. Мотыльки.
Ее внимание привлекли книжные шкафы. Ее взгляд заскользил по ним и по книгам, в изобилии стоявшим на полках.
– Это все книги вашего отца?
– Кое-какие мои. Какие-то он купил. Остальные достались в наследство. Мой дед был библиофилом и перед смертью разделил свою библиотеку между сыновьями.
– На этих полках – история вашей семьи.
– Я никогда не видел их в этом свете, хотя и обнаружил несколько раритетов, которые у нас в семье уже несколько поколений.
Стоя рядом, они внимательно рассматривали тома в кожаных переплетах. Если ей покупать по тому в неделю, она никогда не соберет столько книг.
Внезапно что-то уперлось ей пониже спины, напугав ее.
– Мистер Реднор, вы меня удивляете. Прошу вас, уберите руку.
– Руку?
– Которая у меня на заду.
– Хоть это и заманчиво, уверяю вас, что я никогда не бываю столь груб.
В знак своей невиновности он поднял перед собой обе руки.
Розамунда нахмурилась.
– Что… – Потом резко развернулась. – Я никогда… – И попятилась.
Кевин тоже обернулся и тяжело вздохнул.
– Отец, право же, не надо, – воскликнул он и вытянул руку, не давая механизму приблизиться.
Она наклонилась и взглянула на металлическое устройство с нарисованным на металлической пластине лицом, в старомодной одежде, сапогах и треуголке.
– Похоже
