выцвело бы и стало ничем. Юн Гуань отпихнул проштампованные бумаги в сторону, они вспыхнули и исчезли, отправившись к перевозчикам душ.
– А я, пожалуй, пойду погляжу, чем там занимается Шэнь-цзы, – промурлыкал Юн Гуань, жмурясь, как объевшийся кот.
И вот тут пустая коробка опять начала прыгать по столу, деформируясь и треща по швам, точно её раздирало изнутри.
– Да ладно! – воскликнул Юн Гуань, следя за танцующей по столу коробкой. – День прямо-таки урожайный на небожителей!
Коробка треснула, а на стол выкатился чёрный свиток, увенчанный золотой печатью.
– Да ладно… – повторил Юн Гуань уже совершенно иным тоном.
Чёрные свитки были необыкновенно редки. Они означали уничтожение без права на перерождение, если к ним крепилась бронзовая печать. Перерождение в злого духа или демона – если серебряная. Чтобы угодить в чёрный список, нужно было совершить какое-то немыслимое злодейство. Сложно представить, какое именно: обычно Владыка миров был снисходителен даже к самым закоренелым преступникам. А тут ещё и золотая печать! Золотые ставились лишь в исключительных случаях.
– А ведь это означает, – пробормотал Юн Гуань, – не только лишение всех прав на перерождение, но и вечные муки в одном из адов… Кто же так насолил Владыке миров?
Пожалуй, ответ Вечный судия знал, но он так долго ждал, когда это произойдёт, что уже перестал надеяться.
Юн Гуань сорвал печать и развернул свиток.
– Наконец-то! – проскрежетал он, держа список смерти на вытянутых руках перед собой. – Ха-ха! Наконец-то дождался!
Это был список Небесного императора. Вечный судия вскочил из-за стола и стал приплясывать, скрежеща зубами в диком хохоте, как одержимый. Великое Ничто отреагировало на это такими сюрреалистическими всплесками цвета, что даже у самого Юн Гуаня мозги начали лезть через уши, разумеется, фигурально выражаясь.
– Сообразно деяниям каждому воздастся, – буквально пропел Вечный судия один из постулатов Великого Ничто и вообще Посмертия.
Он остановился, отдышался и провёл ладонью по лицу, чтобы стереть с него едва ли не демоническое, исступлённое злорадство. Не стоит никому показывать это лицо. Оно его не украшает, это уж точно. Юн Гуань поглядел на Великое Ничто, вдохнул и выдохнул, сосредоточиваясь, чтобы привести краски Посмертия в порядок.
«Надеюсь, Шэнь-цзы ещё спит и ничего этого не видела», – подумал Юн Гуань.
Он поглядел на чёрный свиток ещё раз, уже спокойнее, и похлопал им по ладони, точно веером.
– По такому случаю, – хищно проурчал Юн Гуань, – мне стоит явиться лично. О да, такое бы я ни за что не пропустил!
[336] Посмертие Небесного императора
Грохот от падения был такой, что иллюзия Посмертия содрогнулась и на какое-то время обнажила истинное его «лицо»: ни реки, ни моста, лишь безбрежная пустыня из пыли и пепла – частичек душ умерших, оброненных
