голландском погребке. Изгиб совковой лопаты давал оловянный отблеск, приводя на ум пивные кружки Тен Айка[66], и даже пуговицы на комбинезонах не были безжизненны.
Она сделала усилие, пытаясь увидеть в мексиканских рудокопах бесплотных мертвецов, слетевшихся к пришельцам, которые явились с вестью из мира живых, – но нет, на тени они не походили. Корнуольцы с их бледными одутловатыми лицами сгодились бы для этой фантазии лучше. Этих смуглокожих даже подземелье не заставило побледнеть; их похорони – они все равно будут яростно живы. Она стояла, запечатлевая их в памяти, чтобы нарисовать позже.
– Так надо было сразу, – услышала она, как мистер Кендалл выговаривал мексиканскому мастеру. – Сразу, при первом подозрении, надо было идти к Уорду или ко мне, а не гадать и не валять дурака. Теперь мы не узнаем, пока не взорвем эти шпуры. Продолжайте.
Кучка горняков зашевелилась, двое-трое сидевших на корточках встали, один из тех, что стояли, потянулся к молотку, прислоненному к стене. Хотя они то и дело переводили взгляды на Сюзан – зрелище в шахте не более обычное, чем единорог, – прислушивались они, конечно, к начальству. Сюзан было ясно, что с Кендаллом им неуютно. Если бы, подумала она, этот участок породы обследовал один Оливер, а затем принял решение и дал указания, они так же споро взялись бы за дело, но с большей расслабленностью в мышцах и, может быть, не безмолвно, а с шуточками, с шутливыми жалобами. На приказ мистера Кендалла они никак словесно не отозвались, но задвигались очень быстро.
Конрад Прагер, однако, вытаскивал что‑то из необъятного кармана своей охотничьей куртки.
– Как насчет небольшого возлияния – за удачу? – спросил он.
В руке у него была бутылка. Смех пробежал по шахтерам, все оживились.
– Кендалл, прошу, – сказал мистер Прагер, предлагая ему бутылку.
– Без меня, – отмахнулся Кендалл.
Прагер протянул бутылку Оливеру, тот передал ее горному мастеру. Мастер взял бутылку и перед тем, как сделать глоток, повернул темное, с густыми усами, лицо к Сюзан и коротко, но веско ей поклонился.
– A su salud, señora[67], – сказал он и приподнял бутылку.
Следующий, по его образцу, сделал то же самое, и следующий. Все, один за другим, желали ей здоровья, серьезно и без всякого стеснения, даже не улыбаясь. Улыбки начались только когда бутылка вернулась к Оливеру и он, следуя их примеру, поднял тост за свою жену. Дальше Прагер – тот отвесил ей королевский поклон, приложил губы туда же, куда прикладывали все, – как он мог? Как мог Оливер? – но это было правильней, чем отказ мистера Кендалла. Прагер осушил бутылку, заткнул пробкой и поставил на пол. Потом произнес что‑то по‑испански. Мужчины засмеялись. Оливер мимоходом сверил свои часы с часами мастера.
– Ладно, – сказал он, – ответ мы получим завтра утром.
Он предложил ей руку, мистер
Конрад Тен Айк (1678–1753) – американский серебряных дел мастер.
Ваше здоровье, сеньора
