предложил Этари.
Рэн недолго смотрел на брата, потом будто что-то понял: медленно выпрямил спину, и я сползла с него, словно с гладкой колонны. Оказалась на ногах, кое-как поправила рёкамэ, отступила, кашлянула и поклонилась господину Этари. Он все еще немного веселился от увиденной картины, Рэн же горделиво задрал голову и пошел навстречу брату.
– Как тебе? Не ожидал увидеть хворост вместо своего деревца? – продолжал злиться господин Рэн.
Судя по яду в его словах, он ненавидел это дерево настолько сильно, что готов был мучить его еще много-много лет. Что же оно ему такого сделало? Или господин Этари? Они же братья, почему они ссорятся?
– Тебе это доставляет удовольствие? – холодно спросил Этари.
– Не такое сильное, как если бы я делал это с тобой, – Рэн подошел ближе к брату и стал обходить его, словно дикий зверь загнанную жертву. – Но тоже сойдет. Пригодилось на время, пока ты… – тщательно подбирал следующее слово, но сколько же яда сочилось из него, – отсутствовал.
Этари слабо улыбнулся – в этой улыбке не было ни капли радости, скорее, презрение. Он был разозлен, но по какой-то причине отвечать брату был не намерен. Однако злоба копилась, и ее следовало выплеснуть. Потому темно-карие глаза господина Этари поймали в ловушку меня. Я замерла и подавилась, а он заявил:
– Разве ты не должна следить за пострадавшим?
Это прозвучало как укор. Я перепугалась до смерти, срочно захотела во всех подробностях пересказать произошедшее утром, но слова застряли в горле, и даже нормального: «Да, господин» не смогла из себя выдавить. Что же, иногда лучше промолчать, но сделать.
Кивнула и с ветром пробежала по дворику, влетев в комнату, и почти сразу же неуклюже уселась рядом с кроватью, уцепившись за край. Затаилась, как лисица в норе.
Как и ожидалось, разговор братьев на этом не закончился.
– Что это за пострадавший там такой? – поинтересовался господин Рэн.
– Неужели у тебя появился интерес хоть к кому-нибудь в этом мире, кроме себя самого? – укорил господин Этари.
Рэн проигнорировал эту реплику и жестко добавил:
– У тебя всегда была эта дурная привычка – нести в дом всякий мусор с улицы.
– Перестань! – Голос Этари стал громче, снова назревала драка.
Это не к добру. Но кто их будет разнимать?
– Полегче, братец, – с обманчивой лаской посоветовал Рэн. – Если ты забыл, в драках в детстве тебя всегда побеждал я.
– То было детство. И оно кончилось.
– Ха-ха! С чего вдруг? Ты всегда был глупым мальчишкой, таким и останешься.
– Тебе меня не задеть.
– Да неужели?
Уж не знаю, что случилось дальше, но оба свалились на пол прямо перед открытой дверью, и Арин на кровати от этого грохота вздрогнул. Поскольку я отвечала за его благополучие, тут же обеспокоенно взглянула на него. Он приоткрыл глаза в недоумении, а я даже не могла найти, что ему ответить или изобразить
