уходить.
– Ишь какие мы спесивые и важные! Только не забывай: ты уже в возрасте, и вряд ли в Дублине найдется мужчина, который захочет взять тебя после всего, что ты натворила. Конечно, есть и разведенные, но все равно тебе не найти мужчину, который захочет связаться с пятидесятилетней бабой, которую к тому же до этого пользовал другой.
– Знаешь, мама, а я и не строю на этот счет никаких иллюзий. Мне это ни к чему. Через несколько недель снова зайду навестить тебя.
– Недель? – переспросила мать.
– Да, и, может быть, принесу пирожные или вишневый торт, и мы попьем чая. Впрочем, там видно будет. Передай от меня привет Рите и Хелен. Скажи, что я им напишу.
Не дожидаясь ответа, Синьора вышла за порог. Она знала, что уже через пару секунд мать примется накручивать телефонный диск, звоня кому-нибудь из дочерей. В течение многих лет в ее жизни не происходило более важных событий, чем сегодняшнее.
Грусти в душе не было. Все закончилось давным-давно. Теперь у Синьоры оставалась лишь одна обязанность – быть сильной, сохранять здравый рассудок и найти способ обеспечивать себя. Нужно научиться быть самостоятельной и не зависеть от семьи Салливан, как бы она ни привязалась к их веселой красавице-дочери и как бы ей ни хотелось опекать их буку-сына. Она не может стать обузой для Бренды и Патрика, которые были эталоном удачливой дублинской пары, принадлежащей к поколению Синьоры. И еще нельзя полагаться на одни только бутики, которые принимают ее рукоделие, но не дают никакой гарантии в том, что им удастся его продать.
Ей следует найти какую-нибудь преподавательскую работу. Не важно, что у нее нет педагогического образования, она, по крайней мере, сумеет преподавать основы итальянского начинающим. Сумела же она самостоятельно выучить этот язык! Может быть, тот человек, который работает в школе Джерри и, по словам Тони О’Брайена, помешан на Италии… Может, он знает какую-нибудь небольшую группу, где она могла бы – пусть даже за гроши – давать уроки итальянского, вновь ощутить его прелесть и наслаждаться волшебными звуками этого чудесного языка?
Как же его имя? Мистер Данн? Да, точно: мистер Эйдан Данн. Почему бы не поговорить с ним? Попытка не пытка, а если он и впрямь столь сильно влюблен в Италию, то просто обязан помочь.
Синьора села в автобус и поехала в школу. Как сильно здесь все отличалось от ее любимого Виста-дель-Монте, где со склонов холмов в это время года уже сбегали каскады летних цветов. А тут – бетонный двор, в котором грудами навалены велосипеды, и здание, истосковавшееся по кисти маляра. Хоть бы посадили в школьном дворе какую-нибудь зелень…
Синьора знала, что у общественных учебных заведений, будь то школа или колледж, всегда не хватает денег, и стоит ли в таком случае удивляться, что ребята, вроде Джерри Салливана, не испытывают ни гордости за свою школу, ни желания ее посещать.
Она спросила у группы учеников, где найти мистера Данна, преподавателя латыни.
– Он, наверное, в учительской, –
