не стал дослушивать Шабо и ушел в кинотеатр.
…На выезде из Степанакерта Воронов сказал Архирейскому:
– Что-то Доктор Зорге подозрительно ухмылялся, когда мы в машину садились.
– Не обращай внимания. Они сейчас все на нас волком смотрят… Виктор, ты в Карабахе пробыл больше меня. Ты заметил, как изменилось отношение местного населения к нам?
– Конечно! Зимой в частном секторе армяне предлагали пешим патрулям зайти погреться, чаем угощали. Сейчас на порог не пустят, стакан воды не дадут.
– Они чувствуют за собой силу, но никто не поймет какую.
Около КПП № 17, на повороте в азербайджанское селение Ходжалы, Архирейский остановился, спросил у офицера, командовавшего нарядом, об обстановке.
– Все спокойно, – доложил лейтенант, преподававший в Хабаровске уголовное право. – Шпана иногда хулиганит, забрасывают армянские машины камнями, а так – никаких эксцессов!
С первых дней в НКАО Воронов никак не мог понять, как местные жители с уверенностью определяют, кто за рулем мчащегося на большой скорости автомобиля: азербайджанец или армянин. Как-то армянские гаишники на посту на выезде из Степанакерта объясняли Виктору, что по форме головы можно точно определить национальную принадлежность водителя, но Воронов анатомических особенностей строения черепа человека не понял. Не то воспитание было у Виктора, чтобы людей по форме затылка различать.
Асфальтированная дорога на Дашбулаг шла по окраине Ходжалы: с одной стороны – частные дома, с другой – бескрайнее поле с редкими бахчевыми посадками. Примерно посередине села дорогу преградила баррикада, возведенная из бревен и ящиков. Около нее дежурили с десяток мужчин с увесистыми палками.
– Куда едем? – спросил склонившийся к пассажирскому окошку небритый дружинник.
– Тебя спросить забыли! – с вызовом ответил Воронов. – Разбирайте баррикаду, или мы БМП вызовем и все заборы вдоль дороги снесем.
– Зачем так грубо отвечаешь? – обиделся мужик. – Я тебе что, друг или знакомый? У тебя еще молоко на губах не обсохло таким тоном со старшими разговаривать.
Пожилой азербайджанец в поношенном пиджаке заглянул внутрь салона, удивился увиденному и велел освободить проезд. За рулем «Москвича» сидел Архирейский в форме майора милиции, а на пассажирском сиденье с автоматом на коленях – Воронов. Со стороны могло показаться, что офицер милиции был водителем у сержанта. Объяснение этому странному сочетанию было простое – Архирейскому нравилось быть за рулем. Личного автомобиля у него не было, вот он и оттачивал навыки водительского мастерства на служебном «Москвиче».
На выезде из Ходжалы располагался КПП № 16, на котором несли службу хабаровчане.
– Что за бардак у вас творится на дороге? – раздраженно спросил командир отряда у старшего по КПП.
– Опять баррикаду успели возвести? – вопросом на вопрос ответил старшекурсник. –
