мужчиной, но не безрассудным, а осторожным. С первых же дней он не выезжал на проверку постов без Воронова, вооруженного автоматом.
Шабо доложил в «Крунк» о прибытии нового начальника штаба, а вот с Вороновым разобраться никак не мог: кто он? Телохранитель Архирейского или переодетый в курсантскую форму офицер? Почему какой-то слушатель ест в офицерской столовой и со многими офицерами ведет себя просто и независимо?
В начале марта Архирейский сказал Воронову:
– В парфюмерный магазин завезли импортную косметику. После обеда поедем, посмотрим, что можно прикупить в подарок.
У магазина после обеда собралась огромная толпа местных жителей. Начальник милиции УВД города Степанакерта, пузатый пучеглазый капитан, едва сдерживал напирающую на крыльцо толпу. Архирейский и Воронов пробились к входу. Капитан открыл им дверь в еще закрытый для остальных покупателей магазин.
Первым вошел Архирейский. Толпа взвыла:
– Это кто такой? Почему он идет без очереди?
– Э! Замолчите! – рыкнул капитан. – Что вы рты открыли, как на базаре? Этот человек – большой начальник из Хабаровска.
– А-а, понятно, – выдохнула толпа.
Но как только следом за Архирейским к двери подошел Воронов, вопли возобновились.
– Этот-то кто? – закричал нервный мужичок в норковой кепке. – Он куда прет?
– Э! Замолчи! – прикрикнул капитан. – Этот парень – помощник большого начальника из Хабаровска.
Выйдя из магазина, Воронов сказал:
– Картина точно такая же, как у наших винно-водочных магазинов в час открытия. Кстати, почему они все говорят на русском языке?
– Капитан хотел продемонстрировать нам свое уважение, а толпа, наоборот, высказала нам, майору и сержанту милиции, свое презрение. Если бы вместо нас в магазин заходил местный милиционер, ему бы и слова никто сказать не посмел.
Воронову в магазине хватило денег только на одну польскую помаду, которую он подарил сестре. Валентина была растрогана до слез: такая помада в Сибири на базаре стоила ровно в десять раз дороже, чем на окраине Советского Союза, в далеком бунтующем Карабахе.
Как-то в июле парни уговорили Воронова съездить на станцию за вином. Виктор попросил у начальника штаба служебный автомобиль и поехал на вокзал. Железнодорожники вино продавать отказались, сделали вид, что не понимают, о чем идет речь. Воронов не стал упрашивать, пошел к автомобилю, и тут из подсобного помещения выскочил верткий мужичок, явно наблюдавший за развитием ситуации из окна.
– Дорогой! – остановил он Воронова. – Извини, не успел сразу выйти! Эй, вы! – крикнул он железнодорожникам. – Разуйте глаза! Это же помощник большого начальника из Хабаровска. Пойдем, дорогой, у нас для тебя все есть.
С этого дня Воронову вино продавали в любом количестве по самой низкой цене.
– Лихо
