но попробуем разобраться, как сформировался этот образ.
Высокий социальный статус аристократа и придворного чиновника предписывал необходимость разбираться не в военном деле, дипломатии или иных науках, необходимых для управления государством, а в китайской классической литературе, философии, стихосложении, арифметике, музицировании, придворном церемониале и прочих премудростях. Подобная практика исходила из китайской придворной традиции, которую японцы взяли за эталон. Важнее было уметь поддержать возвышенную беседу, украсив свою речь афоризмами мудрецов или своевременно вспомнив соответствующее сезону или ситуации стихотворение классика, одеться со вкусом, согласно своему рангу, должности, сезону и событию, исполнить церемониальный танец или мелодию на музыкальном инструменте. В целом сохранять спокойствие и никуда не торопиться (да и не побежишь никуда в длинных штанах, волочащихся по полу), вести праздные беседы, находить время для сочинительства и общения с дамами – вот, пожалуй, основные занятия высшего аристократа.
Согласно буддийским верованиям, само рождение в знатной семье считалось проявлением благой кармы. А благая карма, в свою очередь, была заслужена безгрешной жизнью и добрыми деяниями, накопленными в прошлых рождениях. Именно такими былыми заслугами объясняли принадлежность к высшим слоям общества, благополучие, способность к наукам, как и дар провидения. Бедность, нищета и болезни тоже считались неслучайными – видимо, в прошлых рождениях эти люди вели неправедный образ жизни, за что и расплачиваются в нынешнем своем воплощении.
Тем не менее жизнь аристократии подчинялась самым строгим социальным ограничениям. У юноши из родовитого семейства не было иного выбора, кроме как поступить на придворную службу. После нескольких лет обучения в Школе для чиновников Дайгакурё он обязан был выдержать экзамен на должность при дворе императора. Происхождение юноши играло огромную роль, но существовала еще одна большая проблема: многие родовитые чиновники подолгу занимали свое место, поэтому и круг претендентов сужался. Иначе говоря, рассчитывать на высокую должность, понимая, что такой-то сановник занимает ее давно, как до этого и его отец, дядя и дед, было очень наивно. Именно по причине клановости многие талантливые аристократы того времени находились на совершенно неподходящих позициях, обладали низкими рангами и добивались почестей лишь к преклонному возрасту, как это было в случае с Ки-но Цураюки, известным поэтом, литературным критиком, каллиграфом и автором первого дневника на азбуке хирагана, написанного от лица женщины, «Тоса никки» («Дневник путешествия в Тоса»). Также в позднехэйанском «Дневнике из Сарасина» Дочери Такасуэ есть такая запись о ее отце-чиновнике:
Придворный каллиграф и поэт Оно-но Митикадзэ (894–966)
Гравюра Ясимы Гакутэя. Около 1827 г.
The Metropolitan Museum of Art, New York (Public Domain)
В первый месяц нового года объявляли
