того, кто тебя покинул, Иисус тебя не оставит.
– Ты опять ходишь в церковь?
– Мне пришлось. Я была нужна маме. И рада, что вернулась туда.
– Не могла бы ты передать сообщение пастору Рику? От меня?
Рот Вики чуть кривится, что бывает, когда она насторожена, то есть почти всегда.
– Какое сообщение?
– Пусть пастор Рик засунет Иисуса прямо себе в задницу, ладно? Не наполовину. Целиком. Пусть этот похотливый старикашка засунет его в свою ханжескую задницу.
Вики, не удостоив меня ответом, лишь крепче сжимает руль. Кольца смотрятся великолепно – сияющее обручальное и россыпь бриллиантов размером с кулак младенца.
– Вики, останови машину.
Она тормозит, прижимается к обочине.
– Спасибо.
– Не за что.
Это она выполняет предсмертное обещание, ничего больше. Мама писала мне каждый день, пока не умерла, а Вики не написала ни разу.
– Смотри не уезжай, – прошу я.
– Давай быстрее.
Я выхожу из машины и обвожу взглядом поле в поисках лугового жаворонка, хотя даже не знаю, какие они, эти луговые жаворонки. Соцработник сказал, что птица появлялась здесь прошлой весной. Я разглядываю поле, а оно, как я уже говорила, огромное, и тюрьма резко портит весь вид. Я сбрасываю обувь, стягиваю носки – придорожный песок мягкий на ощупь. И трава – о боже. Я уже и забыла, как это приятно. Она еще не зеленая, а по-зимнему желтая, переходящая в лаймовый цвет, но видно, что ее уже не остановить. Видно, что она хочет жить. Если луговой жаворонок появится, думаю, я его узнаю. Или он меня.
– Что ты там делаешь? – кричит из машины сестра. – Вайолет, у меня времени в обрез, Билли ждет, у нас на три часа назначено в магазине плитки.
– К черту, Вики. К черту твою плитку.
– Попридержи язык!
– В нашей дерьмовой библиотеке закончились книги по этикету, – кричу я в ответ. – Случайно не знаешь, как выглядит луговой жаворонок?
Она зыркает на меня из машины: Мама умерла от горя, и все из-за тебя, к черту твоего лугового не знаю кого.
– Ты мне ни разу не написала, – бормочу я, садясь в машину.
Вики устремляет взгляд на дорогу.
– И Трой тоже не писал, – продолжаю я. – А я-то думала, будет писать.
Трой был мне бойфрендом-тире-женихом-тире-будущим-тире-всем – в общем, длинная история, – он никогда не выбрасывал мои вещи из окон второго этажа, но… Что-то такое все же было. Он допускал грубости. Признаюсь, я его побаивалась.
Вики вцепляется в руль, показушные бриллианты вспыхивают на свету.
– Он сошелся с Беккой Фрай. Долго ли умеючи.
– Я так и думала.
Моя единственная близкая подруга. Приезжала ко мне всего один раз – наверное, чтобы всю оставшуюся жизнь кичиться, что ездила
