Хуже нет, когда с таким в поездке окажешься. Приключений не оберешься, и вся группа из-за него страдает. А вот это, то, что ты сказала, тоже бывает?
– Давай, допивай свой компот, – вместо ответа я протянула Люське сумку и ветровку. – Прогуляемся до выставочного зала.
– Ого! А что мы там будем смотреть?
Вот за что уважаю Люську, так это за то, что на подъем легкая.
– Выставка Марины Садко.
– Кого-кого?
– Машки Садиковой.
– О! У нее персональная выставка! Вот молодчина!
Галерея встретила нас пустыми залами.
Со словами: «Ох, и люблю же я импрессионистов», Люська начала осмотр. Она любовалась полотнами не торопясь, с разных ракурсов. Такими темпами мы до конца обеденного перерыва не доберемся и до середины экспозиции. Пришлось подтолкнуть подругу в нужном направлении.
– О! – Люська воззрилась на изображение отражающегося в голубой воде неба. – А это? Что-то напоминает. Что-то знакомое, не припомню только, откуда.
– Вспоминай! – я была бесцеремонна, общение с родственницей малость выбило из колеи.
– Две бабули, одна в голубом, другая в розовом…, это загадка какая-то?
– Бабули? Почему? Они же здесь со спины? – такого я даже не ожидала. Художественный кретинизм – это точно не про Люську.
– Не знаю, – отмахнулась та. – Спинки сутулые, плечики покатые, фигурки усохшие. Не знаю. Общее впечатление.
– Ну, ты даешь! – восхитилась я. – А эту, в голубом, со спины не узнаешь?
– А должна?
– По всему выходит, что это та пожилая таксистка на «божьей коровке», которая тебя как-то подвозила.
– Возможно, – Люська продолжала разглядывать фигурки. – Это ж, когда было? Но вот теперь, когда ты напомнила, пожалуй, да, это она, определенно она. Щупленькая такая, но жилистая. Вот эта рядом, розовая, пожиже будет.
Все-таки Мишка молодец, в нескольких мазках передал столько информации. Люська уже собралась переместиться к следующему полотну.
– А что ты скажешь об этом? – я ткнула в угол картины с интересующим меня персонажем.
Люська задумалась.
– Вселенское зло, – наконец изрекла она.
Потом мы не торопясь прошлись по выставке, Люська взяла рекламные проспекты.
– На работу, – пояснила она. – Пускай просвещаются. Опять же с обеда я здорово задерживаюсь. Скажу, что культпоход для коллектива организовывала. Может, еще встречу с автором устроить?
Машкино творчество Люська всегда уважала.
– Ты понимаешь, – объясняла я Люське на обратном пути, – меня убеждают, что у Ариадны не было врагов, и она совершила самоубийство. Сестра с самоубийством категорически не согласна, но также категорически она отрицает наличие врагов. А тут я вижу этого типа, воплощенное вселенское зло, как ты заметила. Он так смотрит на сестер, что, если бы взглядом можно было убить, то прямо там, на причале,
