времён. Окна в нём были забиты снаружи железными листами, а изнутри подоткнуты разной ветошью типа старых тулупов, штанов или пеньки.
Внутри гнёздышка было темно. Только на площадке первого этажа четверо мужчин в хламидах жгли костёр и варили в котелке похлёбку.
Молодых, кроме меня, в гнёздышке не было. Зато дядьку Сашку бомжи приветствовали, как родного. Наверное, поэтому мне дали место в одной из самых тёплых хат на втором этаже.
Нашими с дядькой Сашкой соседями были Нинок – женщина неопределённого возраста, и деда Вася – сухонький тихий старичок. Оба беззубые и улыбчивые, вонючие, но добрые. Они, в отличие маминого бывшего сожителя, мне понравились.
Раз в два дня мы маленькой стайкой ходили в соседний, ещё жилой дом, чтобы помыться и постираться у бабы Нюры. Старушка была полуслепая и больная, и из жалости пускала нас к себе. Взамен на услугу мы прибирались у неё дома и варили ей молочную кашу. Жаль, конфет у бедной старушки не бывало.
***
С того дня, как умерла мама Ира, я бросила школу. Иначе меня нашли бы и отправили в самое страшное место на земле – детский дом.
Почему-то я безоговорочно верила дядьке Сашке, что меня бы там били и унижали. Навидалась я в школе насмешек из-за моей поношенной одежды. Знаю…
Зато к новой жизни я привыкла быстро: еду мы всей честной компанией караулили на заднем дворе магазина «Родина». Продавцы нас уже знали и отдавали всю просрочку нам.
Дядька Саша вовсю строил глазки толстой продавщице и делал ей комплименты. Она хоть и воротила от него нос, но всё равно улыбалась.
***
Однажды неподалёку от нашего гнёздышка выгорел дом. Тоже двухэтажный, сталинский. Дело было ночью. Всех жителей вовремя эвакуировали и развезли по ночлежкам. Полиция оцепила территорию и тоже уехала.
Я подумала: вдруг там не всё сгорело? Надо идти, пока другие стервятники не набежали.
Все окна на первом этаже оказались закрыты. Видимо, люди с первого этажа покидали жилища через двери. Сильнее всего горел второй этаж. В каждой квартире окна были нараспашку.
Я залезла по водосточной трубе в самую легкодоступную квартиру.
В платяном шкафу нашла целый склад одежды и возблагодарила небеса за щедрый дар. Затем я пробралась на кухню и в полусгоревшем кухонном гарнитуре нашла… целый пакет расплавленных слипшихся конфет! Да я буду обсасывать каждый фантик, лишь бы дольше чувствовать во рту сладкий вкус, пусть и с ароматом дыма и плавленого целлофана.
Сокровища уместились в три с половиной мешка. Я все их выкинула из окна, а затем спрыгнула сама. Всё прошло идеально гладко, как в рекламе лезвий для бритья.
Так я стала самой богатой в гнёздышке. Новые, слегка подплавленные сапоги, тёплый пуховик с шапкой, ворох штанов, кофт и футболок и… вкусняшки!
Помимо пакета конфет, я забрала печенье, пару шоколадок из холодильника, пакет пельменей и мясо! Настоящее не тухлое замороженное мясо! Это был самый счастливый день на моей памяти. Мы пировали всем гнёздышком.
И пускай
