и как тебя зовут, ханурик? – презрительно и разочарованно спросила Елена доставленного бедолагу.
– Метастигей, – тихо промолвил тот.
– Метастигей… То есть, ты перебрался к нам с той стороны Стикса2? Пришелец из подземного мира? – насмешливо допытывалась Елена.
– Моё имя допускает и такое толкование, женщина.
– Как ты меня назвал? – насторожилась Елена. – Отвечай, Потусторонний!
– Женщиной. А разве я ошибся? – отвечал бродяга оживившимся голосом. – Сейчас проверим.
Он подошел к царице и, оттянув апоптигму (верхний край столы в области декольте), заглянул ей за пазуху.
– Да, несомненно, это женские груди… На новообразование и опухоль не похоже… – вслух рассуждал наглец. – Они, эти груди, много повидали на своём веку, и много занятного им есть что рассказать… Но не сейчас! Сейчас они при исполнении!
Воцарилось всеобщее оторопение, и Елена почувствовала, что именно от её действий в этот миг зависит исход событий.
– А знаешь ли ты, хамло, что сто́ит мне пошевелить пальцем – и на этом твоя жалкая биография закончится?! – тихим и зловещим голосом спросила она.
– А знаешь ли ты, женщина, как иногда бывает трудно пошевелить пальцем? – незамедлительно отреагировал Метастигей.
После этого в зале снова воцарилась тишина. Люди, окна и стены озадаченно смотрели на Елену. Мухи замерли в полёте, да что там мухи – время остановилось, не понимая, надо ли течь дальше после такого…
А бродяга взял руку аугусты и принялся её рассматривать.
– И от какого, интересно знать, пальчика зависит моя жизнь?
Елена с удивлением ощущала сковывающую тяжесть во всём теле, а сознание оставалось ясным, мысль работала как обычно. Она призывно смотрела на охранников, но те словно окаменели. Метастигей проследил направление взора царицы, и подозвал дюжего гвардейца, растерянно стоявшего на другом конце взгляда.
– Так ты, мужик, чего, боишься эту старуху? И чем же она тебя так напугала? Тебя, здорового бугая?
Солдат молчал и лишь переводил виноватый взгляд с аугусты на бродягу и обратно.
– Ай, какой конфуз! – измывался Метастигей. – Все придуманные условности осы́пались, а реальность напугала нас. Страшно без фиговых листочков-то? – сочувственно спросил он у Елены.
– Нет, не страшно! – отважно возразила царица звонким голосом. – Продолжай свой стриптиз – я не боюсь правды!
Елена с интересом анализировало своё состояние. Она чётко сознавала, где она находится и что происходит, только какая-то истома снизошла на неё сверху. На мыслительном уровне всё по-прежнему оставалось ясным, но уровень действия был затянут какой-то ленивой поволокой. «Ты по-прежнему хозяйка ситуации», слышалось ей, «сделаешь всё, как задумано. Только задержись на миг, дай произойти чему-то важному». В этом было что-то похожее на беззаботную расслабленность от выпитого вина.
А Метастигей всё набирал разгон.
мифическая река, отделяющая наш мир от царства мёртвых
