к письменному столу и сел на стул. Свою сумку, в которой лежал фотоаппарат, я положил на диван. Не знаю, зачем я потащил его с собой. Я хотел сфотографировать Женю у неё дома, но так стеснялся, что не смог об этом попросить. И только спустя три года, почти перед самым расставанием, я сфотографировал Женю у себя дома. Тем же самым фотоаппаратом "ФЭД", который отец купил мне на день рождения в 1986 году.
Я проехал мост через реку Которосль. Цель моего путешествия приближалась. Дорога была как стекло под струями летнего дождя. Велосипед стал частью меня. Кроссовки на ногах будто срослись с педалями. Руки намертво вцепились в руль. А мой зад приклеился к сиденью. Я мог проехать сколь угодно долго. Ещё никогда я не чувствовал в себе столько сил, сколько в тот день.
Я монотонно крутил педали, рассекая струи дождя. Мой велосипед никто и никогда так тщательно не мыл. Мне даже показалось, что краска на раме стала ещё ярче. Цвет её стал того оттенка зелени, который бывает только ранней весной, когда начинает пробиваться молодая трава и первая листва.
Я уже весь промок, когда увидел указатель, который говорил о скором повороте на Гаврилов-Ямскую дорогу. Это меня приободрило. Я даже решил немного прибавить скорость. Скоро увижу Любу.
Я свернул на дорогу на Гаврилов Ям, а через несколько километров уже заезжал в село Великое. Сердце учащённо забилось в предвкушении встречи. Всё ближе знакомая улица и калитка со звонком. И тут в голове пронеслась мысль: "Незваный гость хуже татарина".
Я притормозил около дома Любы, пытаясь успокоить дыхание. Воздух с шумом выходил из носа. Вид у меня был совсем не презентабельный. С козырька бейсболки капала дождевая вода. Я был мокрый насквозь. Но делать было нечего. Я остановил велосипед около знакомой калитки и позвонил в звонок.
Вспомнилась фраза из старого советского фильма «Берегись автомобиля!»: "Здравствуй, Люба! Я вернулся". Глупо, конечно. Но я ничего не мог с собой поделать.
Ждать пришлось пару минут. Я так и не слезал с велосипеда. Я услышал скрип двери. Приоткрылась калитка. В проёме показалась голова Любы в капюшоне чёрной куртки с чужого плеча. Она посмотрела на меня каким-то затравленным взглядом и тут же закрыла калитку и ушла в дом, громко хлопнув дверью. Я так и не успел ей ничего сказать.
Я постоял минут пять в задумчивости, втайне надеясь, что Люба выйдет и пригласит меня в дом. Но этого не произошло. Дождь всё так же монотонно утюжил землю, прибивая к земле траву и превращая улицы села в грязное месиво.
Я вскочил на велосипед и двинулся в обратный путь. Выехав на асфальт, я развил неплохую скорость. Но стала чувствоваться усталость. Преодолевая очередной подъём, я молил Бога о том, чтобы хватило сил его преодолеть. Мне казалось, что ноги уже никогда не разогнутся. Мокрая одежда прилипла к телу и здорово холодила. Я согревался только за счёт непрерывного вращения педалей. Они не протестовали. Больше всего я боялся, что меня могут остановить на посту ГАИ. Если я слезу с велосипеда, то уже не смогу на него забраться ни при каких обстоятельствах,
