художку не записали, Анька! Может быть, ты бы там выросла из всех этих рисуночков и поделочек.
Мама подошла к дочери и приобняла ее за плечи.
– В самом деле, Ань. Пора бы тебе стать серьезнее.
Аня поспешила освободиться из родительских рук и сказала:
– Я вполне серьезна. Действительно жаль, что с художкой тогда не вышло. Но я все равно обклеила бы этот чемодан, я давно мечтала это сделать.
Отец расхохотался.
– Зря мы тебя к Маринке отправляем, у нее тоже квартира барахлом засыпана. Какие мечты, такая и квартира, – презрительно, с кислой миной добавил он.
– Миш, не забывайся, пожалуйста, – сказала Анина мама и нахмурилась.
Отец развел руками.
– Я всего лишь сказал правду! Почему ты вечно обижаешься? Твоя сестрица свою хорошую квартиру непонятно во что превратила, сама же видела!
«Все лучше, чем здесь, по крайней мере, барахло интересно разглядывать», – подумалось Ане, но вслух она ничего не сказала. Отражать нападки родни было привычным делом, но сил на это оставалось с каждым днем все меньше.
Она даже растерялась, когда тетя Марина проявила такой искренний интерес к ее «рисуночкам-поделочкам». Аня давно привыкла считать это свое увлечение не достойным ни внимания, ни времени, а потому запрятывала альбомы и скетчбуки подальше от посторонних глаз. А то кто-нибудь найдет, лекции начнутся по новой и не стихнут до самого вечера.
Но что, если глаза тети Марины не такие уж и посторонние?
Чтобы не передумать, Аня схватила главную свою драгоценность – большой альбом для рисования на спирали с плотной обложкой – и решительно положила на кухонный стол перед тетушкой.
Та с улыбкой заметила, открывая альбом:
– Немаленькие просторы для творчества!
Аня просто стояла рядом и никак не решалась прокомментировать свои творения. Тетя Марина открыла альбом прямо на середине. На одной из страниц был изображен полутемный вокзальный зал ожидания с двумя рядами кресел в глубине и силуэтами сидящих людей. На следующей странице открывался вид из окна поезда. Легкими штрихами было обозначено приоткрытое окно, обрамленное светлыми шторками. За стеклом можно было узнать небольшую железнодорожную станцию, а рядом – аллею с круглыми клумбочками и несколько человек, ожидающих прибытия поезда.
– Хронология твоего путешествия сюда? – с улыбкой спросила тетя Марина.
– Да, вроде того, – ответила Аня. – Есть в дороге что-то такое… У меня почти из всех моих поездок есть наброски.
– Я бы не назвала это набросками, это вполне себе законченные рисунки, – констатировала тетушка, переворачивая страницу.
Увидев изображенное, она вздрогнула. С листа на нее смотрели глаза, сверкавшие во тьме. В них, как в часах, стояли шестеренки, и казалось, что они в любой момент могут начать двигаться, отсчитывая секунды.
Дальше шли рисунки моря, полей и тихой
