не находившего себе места в комнате, сердитого и заведенного.
Под общим внимательным взором Джон опустил глаза.
– Я просто не мог…
– Забудем, – отрезал Сандос. – Джентльмены, я перестал быть иезуитом сегодня в девять часов утра. Меня проинформировали о том, что если я могу уйти из Общества или Корпорации, каким бы чертом его сейчас ни называли, то тем не менее остаюсь священником в вечности. Кроме экстренных ситуаций, мне не позволено совершать таинства без особого разрешения епископа диоцеза. Я не буду хлопотать о подобном разрешении, – проговорил он, обводя присутствующих взглядом. – Таким образом, теперь я являюсь vagus, священником, не имеющим полномочий и власти.
– С чисто технической точки зрения ваша ситуация во многом похожа на ту, в которой находятся многие из нас после прещения. Конечно, иногда нам удается истолковать понятие экстренной ситуации в свою пользу, – дружелюбным тоном отметил Дэнни. – Так. И каковы ваши дальнейшие планы?
Морская свинка, разбуженная ходьбой Эмилио, пронзительно засвистела. Перейдя к кухне, он бросил в клетку кусок морковки, даже не замечая, что делает.
– Я останусь здесь, пока не возмещу все потраченные на меня средства.
Железный Конь невесело улыбнулся:
– Дайте подумать. Неужели старикан подал вам подробный перечень всего, что было потрачено на вас с первого дня обучения? Вы, шеф, не обязаны возмещать эти расходы.
– Кроме того, он не имеет права требовать с вас плату за эти модные ортезы, – добавил Шон сквозь сухую улыбку. – В наши дни компания прекрасно работает со страховщиками. Вы учтены.
Сандос остановился и сначала посмотрел на Дэнни, a потом на Шона.
– Благодарю вас. Иоганн Фелькер ознакомил меня с моими правами. – Услышав эти слова, Джон Кандотти выпрямился, однако, прежде чем он сумел что-то сказать, Сандос продолжил: – Существуют, однако, некие чрезвычайные долги, за которые я считаю себя ответственным. Я намереваюсь выплатить их. На это может уйти какое-то время, но за мной сохраняется пенсия, и я выговорил себе оклад, равный окладу полного профессора лингвистики в Фордхэме на время существования этого проекта.
– Итак, вы остаетесь здесь, хотя бы на какое-то время. Хорошо, – заметил удовлетворенный Жосеба, тем не менее не собираясь уходить.
Дэнни Железный Конь также устроился поудобнее, умудрившись каким-то образом угнездиться в маленьком деревянном кресле.
– А как насчет изучения к’сана? – спросил он Сандоса. – Навеки его не упрячешь, шеф.
– Да. Я не могу этого сделать. – Все помолчали. – Возможно, когда мы закончим эту работу, пойду в Неаполь и устрою пресс-конференцию, – продолжил Сандос с деланой бравадой. – Я признаюсь во всем. Объявлю, что ел младенцев! Может быть, мне повезет и меня линчуют.
– Эмилио, прошу тебя, – начал Джон, но Сандос, не обращая
